- Здесь и думать нечего, - срывающимся от напряжения голосом, промолвила я, - откажет - не откажет, мне всё равно: замуж я за тебя не пойду, да и отец будет на моей стороне, а будешь приставать, подполю тебе зад, ты ж знаешь, что я умею - вмиг образумишься.
- Думаешь, напугала? - осклабился Селиван, демонстрируя гнилые зубы. - Я вот слышал, что амбар ты подожгла случайно, а вовсе не от великого умения, так что, пожалуй, я рискну, тем более пруд рядом, потушить всегда успею.
Резво кинувшись в мою сторону, растопырив руки, что казалось чудом, с его-то объёмами, заплывшими жирком, мужчина умело теснил меня к заброшенному сараю, стоявшему здесь неизвестно с каких ещё времён, поэтому ничего не оставалось, как надеяться на собственную прыть, поскольку силы были явно не равны, а тактический ход с запугиванием накрылся медным тазом.
Отец всегда учил меня, что в жизни нужно быть похитрее, поэтому, сделав вид, что собираюсь бежать в одну сторону, я устремилась в другую, ловко поднырнув под мужскую руку. Благо я всё же оказалась шустрее, и, развернувшись, успела изо всех сил ударить Селивана в коленный сгиб. Пока мужчина осев на сырую землю сыпал в мою сторону проклятия, кроя на чём свет стоит, я стрелой мчалась к конюшне, надеясь, что отец всё ещё там.
- Ну, и где тебя нелёгкая носила? - проворчал родитель, когда я, запыхавшись, влетела в двери конюшни, дрожа как осиновый лист. - Ехать давно пора, а ты ещё даже лошадь не оседлала.
- Прости, пап, сейчас всё сделаю, - брякнула я, направляясь в стойло и начиная седлать Буланую, отворачивая при этом от отца лицо, чтоб он не заметил выступившие на глазах слёзы, - просто в сад ходила за яблоками.
- Сколько раз я тебе говорил не соваться туда одной? - завёл тот старую песню, но на этот раз я слушала, даже не перебивая, и от отца это не укрылось. - Ну-ка, девица - красавица, посмотри на меня.
- Некогда в гляделки играть, поехали уже, - запрыгнув в седло, тронула я поводья, - а в сад я больше и правда не пойду: яблоки там гнилые все.
- Опять Селиван озорничает? - спросил отец, и, дождавшись моего кивка, зарычал. - Неймётся же ему! И что было?
- Ничего, - вздохнув, наконец, повернула к отцу лицо, - я дёру дала, да так, что пятки засверкали.
- Умница, дочка, держись от него подальше, - успокоившись, что ничего страшного не произошло, с облегчением выдохнул он.
- Бать, а бать, ты же не поддашься Марфе и не отдашь меня ему, если что? - задала я волнующий меня вопрос.
