Ну почему он именно ко мне привязался, а? Почему ни к этой девочке-лапочке по имени Арина?
Что в ней такого-то, раз оба Алёхина на нее смотрят и не нарадуются?
Кстати… где, она говорила, ее можно найти? Первый этаж, дверь за сценой… Вот сейчас как раз на месте и разберемся!
Пожалуй, видел бы брательник, куда я намылилась четким, уверенным шагом — прилетел бы тут же. Но… не судьба, как говорится!
Обиталищем арт-директора оказалось просторное светлое помещение с двумя окнами, прикрытыми жалюзи, шершавыми стенами, высоким потолком и тремя обычными столами, оснащенными компьютерами. От обычного офисного кабинета, пожалуй, его отличало только наличие мольберта, ящика с рулонами бумагами, доски в пол стены, на которой можно писать маркерами, и присутствие гитары в аккуратном чехле. Ну и куча разноцветных стикеров на всех трех мониторах, вместе с ворохом бумаг и стаканов с цветными фломастерами.
Арина сидела за крайним столом, неподалеку от выхода, а совсем рядом с ним в углу приткнулась кушетка в виде идеального прямого угла на хромированных ножках, перетянутого плотной прессованной кожей. На нее я и уселась, сверля девушку настойчивым, колючим взглядом, активно пытаясь вызвать у нее нервозность и, как следствие, вывести на откровенный разговор.
Ну должны же быть у этой куколки недостатки, ну хоть какие-то!
— Что-то случилось, Стась? — не отвлекаясь от бумаг, которые просматривала, спокойно и вежливо поинтересовалась Арина, вообще никак не отреагировав на бесцеремонное нарушение ее покоя и одиночества.
— Да мне просто интересно, — хмыкнула, удивляясь ее невозмутимости и выдержке. — Если ты арт-директор, чего ж сама с подносом бегаешь?
— Привычка, — пожала она плечами, снова мягко улыбаясь. Но и от дела не отвлекаясь! — К тому же, Харлей мой друг, а Миша мой парень… Почему я не могу сделать им приятное и не принести кофе? Мне не сложно.
— А Цепеш? — не прекратила я допроса, хотя ответ показался весьма… любопытным. — А к нему-то подмазываться зачем?
— Стась, я прекрасно понимаю, что для тебя я человек новый и, по всей видимости, очень тебе не нравлюсь, — отложив бумаги в сторону, Арина все-таки повернулась ко мне, смотря прямо и открыто. Со все той же чертовой, неповторимой мягкой улыбкой, в которой не было ни капли снисхождения! — Но Миша и Влад — моя семья. И о них я забочусь так, как умею. Пожалуйста, не нужно приплетать сюда несуществующие вещи, оскорбляя меня странными предположениями.
