– Мне больно! – огрызнулся Тристан, переворачиваясь на кровати, хватая свой тапок с одеяла. – Это вообще-то серьезная болячка. Мне то, что делать? Вены резать? – Кивок в сторону Майка. – Как последний трус?
– Заладил мне тут тоже. Рак-рак. Доктора слушай. – Долорес помахала пальцем. – Ты поди не учился в университете и подобных школах?! А он учился. И еще как. У него в кабинете дипломы, грамоты всякие висят. Так-то.
– А мне больно. – уже совсем жалобно и неуверенно буркнул Тристан.
– Ох, ну что с тобой делать? – развела руками Долорес. – Сделаю укол, как только капельница закончиться.
– Лучше прямо сейчас. – откинул одеяло Тристан. – Ну пожайлуста, мне правда очень-очень нужно.
В его уже почти детском писклявом голосе зазвучала мольба.
– Сейчас я не могу оставить Пернье одного. У него сложный период.
– Я за ним присмотрю. Слышь, ты, как тебя там, Пе-ре-ние, не дергайся! Понял?
Долорес поднялась с койки, внимательно смерила Майка подозрительным взглядом, на всякий случай сурово помотала головой и вышла. Вернулась со шприцом наизготовку. Небритый уже ждал, спустив штаны. Укол был сделан в туже минуту.
Долорес после своего деяния тут же вернулась на койку рядом с Майком.
– Та-ак. Немного осталось. – Оценила она капельницу. Небритый шарил в ящиках тумбочки.
– Собрался что ль? – хмыкнула Долорес, волоча капельницу к выходу.
– Угу, – кивнул Тристан, – спасибо. – потом добавил, когда она вышла, – Ну все – пока, я в другую клинику потопал. Там меня хотя бы знают! По настоящему имени тыкают, не то, что здесь. И жрачка лучше. Счастливо оставаться, "Ввенник".
У Майка потемнело в глазах. Кажется, он заснул.
Дверь с грохотом отворилась. Маленькая дама в нелепом красном халате сгорбившись протиснулась внутрь, тыркая в пол шваброй. Ведром она подперла дверь. Ворочая шваброй вдоль кровати Майка, дама прикрикнула:
– Еще тут? Лучше бы сразу туда, – кивок в пол, – и мне меньше работы и тебе – сомнений, сынок.
Майк попятился, вжавшись в матрас. Швабра громко стукнула по койке. Уборщица бодро орудовала своим инструментом и, когда звон возвестил, что она разлила утку под кроватью, Майк получил этой самой мокрой шваброй по голове. А потом и другой человек, прятавшийся под одеялом в углу палаты. Только напуганные глаза его и поблескивали. Такая миниатюрная фигурка, скрытая одеялом, могла принадлежать ребенку.
– Крыса, крови на тебя нет! – ругнулась напоследок дама в красном и к счастью ушла.
