Уткнулась Полинка в бабушкино платье, слёзы радости бегут! – Прости меня, бабушка, это я виноватая! Не надо было мне в чулан ходить, беды бы, не случилось!
– Что ты, глупенькая моя! Я нарочно сказала, чтобы ты туда не ходила, мышей там много. Иван говорил, что мышиная лихорадка по деревне ходит. Испугалась я.
Оглянулась тут бабушка к машине, крикнула: – Спасибо тебе, Иван! Вечером на чай с пирогами приходи, рады будем!
Зашли они в дом. Смотрит баба Дуня, на столе лежит мешочек атласный с разложенными безделушками и крохотная матрёшка. Выложила она из кармана оберег и флакон духов на стол.
– Ведь надо же! Как давно я не доставала эту чепуху. Это подарки сестёр моих. Любили они меня. Баловали, как младшенькую. А чем в бедности побалуешь? Вот эта мелочь была когда-то для меня самым дорогим. Всё, что осталось от сестёр – вот этот мешочек, письма, обшарпанные да фотокарточка пожелтевшая.
– Бабушка, покажи мне фотографию, – попросила Полинка.
Достала баба Дуня из шкафа шкатулку деревянную, вынула оттуда небольшую карточку. Была на ней запечатлена семья. По центру сидела супружеская пара. На коленях женщины лежала совсем маленькая девочка в кружевных одеждах.
– Вот я, какая была, – ткнула пальцем бабушка на изображение малютки. – А позади отца с матерью сёстры стоят.
Посмотрела Полинка, глазам не поверила, красавицы-волшебницы из её снов стоят, только совсем юные!
– Баба Дунечка, расскажи о них, – заинтересовалась внучка.
– А что сказывать то? Отец наш, как в пожаре сгорел, бедно жить стали. Перебивались, как могли. А потом война! Разбросало нас всех. Маму снарядом убило, меня в детдом определили. А сёстры большенькие уж были, на фронт ушли.
Стала бабушка о каждой из сестёр рассказывать. Слушала Полинка внимательно, стараясь не перебивать.
– Вот только одна из них девочкой до отцовой смерти ещё померла, – показала бабушка маленькую колдунью. – Это Веселиночка. Уж такая шаловливая была! Бывало, всю одёжу сёстрам к утру повывернет. Прозвали они её кикиморкой и дразнили завсегда. Сгинула, несчастная, совсем молоденькая! На болота с ребятишками соседскими пошла за брусникой и в трясину провалилась. Отец с матерью сильно горевали, сёстры сказывали. Долго потом детей не заводили. Я-то ведь не помню, малая совсем была.
– А это вот, Алёна, старшая из сестёр. Рано овдовела. В войну её в плен увели. У врагов в лагерях в муках померла, – утирая слёзы, продолжала свой рассказ бабушка.
– Бабушка, может, не будешь больше рассказывать, – стала переживать Полинка. – Тебе нельзя волноваться.
