– Всё-всё иди. Коротко, даже не глядя на меня, подтвердила Она.
Даже не ища взглядом Эдуарда, ибо мне было стыдно ему в лицо смотреть со своим нелепым казусом, я быстрым шагом вышел из кабинета музыки, и пошёл до нужника, который находился на первом этаже, с левой стороны буквы «П».
Я шёл нехотя, в школе наступила тишина, властные учителя разобрали всех детей по своим логовищам и теперь учат их знаниям, лишь некоторые учительницы слышались мне характерным цоканьем туфель и каблуков, везде где только возможно. Только я дошёл до лестничной клетки, не той где произошёл курьёз с Ниной, а с противоположной стороны, с левого крыла школы, как мне навстречу поднялся мой лучший друг Эдик.
– Оу… Эд, я думал ты уже на уроке. Растерянно, оторванный от своих мыслей, поприветствовал Эдуарда Я.
– Хех, привет Мить, да нет, опоздал немного… ты куда идёшь то? С такой же неожиданностью встречи, оправдался Он.
– Я в туалет… слушай, пошли со мной, подождёшь меня, а потом не спеша придём на урок, училка всё равно занята сейчас. Высказался бегло Я, убеждая друга, прогулять минуту другую.
– Ну ладно пойдём. Непринужденно согласился Эдик, переложив свой ранец с одного плеча на другое.
На первом этаже пахло хлоркой, с примесью ущербного аромата лимона, который с большим трудом выявлялся на фоне запаха "Белизны", в коридоре окна были приоткрыты, продувался лёгкий прохладный ветер, сквозь стекло и пространство было видно голубое безоблачное небо, а также кроны больших дубов, что покачиваются под гнётом ветра. Обычно, в учебное время, в клозете орудует уборщица, которая предпочитает чертыхать каждого пришельца, что явился в туалет в учебное время. Благо, что сейчас в уборной не было слышно шарканья тряпки по полу, но отчётливо слышался запах той же бытовой химии, "значит уже и тут вымыла"– принюхиваясь, положил Я.
Вообще, в нашей допотопной школе, крайне редко отключают электроэнергию, ну а если свет вырубается, то нас всех по домам отпускают, поэтому каждый школьник очень радуется в глубине души, когда предчувствует скорое освобождение от навязчивых пут знаний. Тем не менее, едва я захлопнул за собой дверь в уборную, плафон над моей головой стал истошно мерцать, затем вроде бы лампа успокоилась и продолжила светить в своём постоянном темпе, ну следственно разуверив себя, что нас теперь отпустят домой, я подошёл к унитазу, представляющему из себя фаянсовую конструкцию с большой дыркой в полу, и с экими рёбрами кольцующими самую смердящую бездну. Я вдруг приготовился справлять нужду, как над моей головой, с ещё большей силой стали мигать две “лэдовские” лампы, вскоре совсем погаснув… и наступила темнота. В уборной комнате отсутствовали окна, поэтому дневной свет сюда не проникал, были только два небольших окошка с вентиляторами, которые тщились проглотить вечный смрад.
