– Что ты такое говоришь? – Таскув нахмурилась и отступила. – Хочешь, чтобы невинные люди пострадали?
– Такие ли они невинные? Что ж ты тогда домой неслась, сломя голову. Верно, потому что в злом умысле их подозревала? Да они нас долго обижали. Когда наш народ зыряне на север гнали, в гиблые земли, те не отставали.
– Давно это было, не нам судить. И уж тем более не мстить их потомкам.
Таскув совсем расстроилась, не так она хотела с Унху разговаривать и не о том. Не думала, что так всё обернётся с чужеземцами, что их без разговоров пленят, да ещё и духами посчитают.
– Так значит, не идём сегодня никуда? – разочарованно вздохнул охотник.
– Нет. Домой возвращайся. А меня старейшины ждут. Ещё хватятся. В другой раз решим, что делать.
Решительно она открыла дверь и скрылась внутри. Но как же хотелось вернуться! Она знала, что Унху ещё стоит снаружи и ждёт. Но скоро раздались его шаги и затихли вдалеке.
Таскув обошла очаг и сняла со стены бубен, который всегда висел над её постелью. Осторожно она провела пальцами по упругой коже, что за все лета, кажется, даже ничуть не истёрлась. Что сказала бы Ланки-эква, узнай она, что правнучка, унаследовавшая её великий дар, решит им пожертвовать?
Верно, по голове не погладила бы. Да и, правду сказать, во время камланий Таскув очень сомневалась, сможет ли бросить всё. Но когда думала об Унху, вновь обретала уверенность.
Ночной лес обступил со всех сторон тёмной бесчисленной ратью елей и лохматых лиственниц. Тихо позвякивали от каждого шага амулеты на шее, фигурки людей и животных на особой, обрядной, парке и цепочка с оловянными подвесками на косах. Полузаросшей тропой, где каждый торчащий из земли корешок был знаком, Таскув дошла до места камлания. Там уже разожгли костёр, который разбрасывал во все стороны желто-оранжевые отсветы. Людей было много, и всего двое из них – вогулы из старейшин. Остальные – люди с запада, высокие и громадные, точно осколки гор. Каждый из них – воин, который пришёл сюда для того, чтобы спасти своего вожака. И на лицах их не было страха. Чего бояться, коли душа чиста и голова не отягощена злым умыслом?
Таскув отыскала взглядом Отомаша и его сына, поманила их рукой: подойдите. Старейшины глянули недовольно, но препятствовать не стали. Чужеземцы приблизились к костру, за ними подтянулись и остальные их люди. Встали вокруг него, повинуясь её молчаливому жесту. Оранжевый свет ещё больше вытянул лица чужаков, бросил бронзовые блики в их глаза. Теперь они ещё сильнее походили на идолов. Верно, такие, с чертами, вырезанными твёрдой рукой, стоят на их капищах. Таскув достала из маленького поясного тучана горсть сухих трав и бросила в огонь. На неё они не подействуют, а вот им помогут отрешиться от всего и раскрыть свою суть. Мужчины отшатнулись было, когда пламя взметнулось коротким всполохом, но снова покорно замерли. Сейчас у них выбора нет.
