Где же он? С той СМСки от него не приходило ничего. Ни звонка, ни новых сообщений. Я пыталась позвонить ему в свободные минуты, но каждый раз слышала одну и ту же фразу: "Аппарат выключен или находится вне зоны действия сети". Надеюсь с ним все хорошо…
— На! Помой посуду и приготовь мне ванну!
Может его огреть чем-нибудь?
Правую руку обожгло огнём. От боли пальцы разжались сами. Я легонько погладила запястье в том месте, где теперь красовался причудливый рисунок. Клеймом обзывается. Вздрогнула, когда услышала звон керамики. Под ногами валялись осколки разбитой кружки. Медленно, не веря в увиденной, я опустилась на пол. Дрожащими пальцами взяла два осколка. Разбившись, кружка раскололась аккурат так, что наши лица с Сашей оказались на разных фрагментах. Не знаю зачем, но я соединила их.
Глаза защипали горькие слезы. Соленая влага текла по бледным щекам. А я продолжала сидеть и смотреть на трещину, разделившую нас.
— Нашла из-за чего ныть! — раздалось со стороны стола. — У тебя вон сколько кружек.
Ни сил, ни желания отвечать не было. Для этого остроухого сноба все в жизни решается по мановению руки.
Почему я его сейчас терплю?
Все ясно, как божий день!
***
Когда я огрела "эльфа" по голове он, зараза, в сознании остался. Ругался много, по-русски и на своем языке. Из всего этого, что я поняла — он в красках описывал, кто, как и сколько существ принимало участие для моего зачатия. Таких поз даже в Камасутре нет. Ему бы не ко мне, а в Древнюю Индию — народ просвещать.
А вместо этого он напал. Просто выбил из моих рук лампу и толкнул меня в стену, вышибая весь воздух из легких. Еще и затылком ударилась. В придачу, меня прижали к серым обоям свои голым торсом. Боролись мы долго. Я пыталась ему врезать по надменной роже, он — поймать мои руки. В какой-то момент ему все же это удалось. Он схватил мою правую руку, занесенную для удара, и сжал ее, словно в тиски. Его губы зашевелились. Сквозь тихий шепот еле разобрала какие-то слова на странном языке.
Жгучая боль прострелила то место, которого он касался. С каждым словом становилось все больнее. Из под ладони, словно змеи, поползли веточки рисунка. Они расползались по всей руке до локтя, оставляя после себя красноту, как после ожога. Соседи бы давно прибежали на крики, но вот незадача — голос опять пропал.
Честное слово, думала от боли упаду в обморок. Когда сознание готово было помахать мне белым платочком, жжение прекратилось. Желанная прохлада коснулась кисти, когда этот ненормальный убрал руку. Взгляд опустился с самодовольно улыбающейся рожи на обожженную руку.
