— Все хорошо? — спросил Марч.
— Никаких проблем.
Марч отъехал и тремя километрами далее свернул на узкую проселочную дорогу, которую они высмотрели неделю назад.
Дорога эта переходила в тропинку, которая углублялась в лес и терялась посреди сухой долины.
Марч завел грузовик как можно дальше, потом остановился.
— Послушайте тишину! — предложил он.
Вечерело, в лесу действительно стояла тишина. Полнейшая тишина — как в сумасшедшем доме после предупредительной пулеметной очереди. Дортмундер вышел из кабины и захлопнул дверцу, будто выстрелил. Марч спустился с другой стороны.
Дортмундер открыл заднюю дверь н влез вместе с Марчем в фургон. Внутренность фургона была освещена тремя лампочками, расположенными на потолке. Локомотив занимал практически все место, оставалось лишь небольшое пространство справа, чтобы можно было протиснуться. Дортмундер и Марч добрались до тендера и влезли в него.
Проскер сидел на ящике с оружием, и выражение невинного сумасществия начало понемногу исчезать с его лица. Келп, Гринвуд и Чефуик стояли рядом.
Дортмундер подошел к Проскеру и сказал:
— Проскер, все ясно, как божий день. Если мы не получим изумруд, ты долго не проживешь. Выкладывай!
Проскер глядел на Дортмундера с видом провинившегося щенка, который случайно наделал мимо бумаги.
— Я не понимаю, о чем вы. Я болен.
Обозленный Гринвуд предложил:
— Давайте привяжем его к рельсам, и пусть по нему пару раз пройдется поезд. Может, он тогда заговорит?
— Честно говоря, меня бы это удивило, — заметил Чефуик.
— Марч, Келп, — сказал Дортмундер, — отведите его в конец фургона и покажите ему, где мы находимся.
Марч и Келп схватили Проскера за локти и стали толкать его по узкому проходу к двери фургона. Они открыли ее и показали ему лес, освещенный солнцем, и, когда он хорошо все рассмотрел, закрыли дверь, втолкнули его в тендер и вновь усадили на ящик с оружием.
— Мы в лесу, не так ли? — сказал Дортмундер.
— Да, мы в лесу. — Проскер кивнул.
— Что такое «лес», ты помнишь? Очень хорошо. Теперь посмотри сюда. Что это за предмет прислонен к борту?
— Лопата, — ответил Проскер.
— Ты вспомнил, что это лопата. Я восхищен. А ты помнишь, что такое могила?
В образе невинной овечки появилась еще одна трещина.
— Вы не сделаете такого с больным, — сказал Проскер и слабо прижал руку к сердцу.
— Нет, — кивнул Дортмундер, — но я сделаю это с мертвым. — Он дал Проскеру несколько секунд для размышления, потом предложил: — Я скажу тебе, что будет. Мы проведем здесь ночь, предоставив полицейским искать локомотив, а завтра уедем. Если ты отдашь нам изумруд, мы отпустим тебя.
