Дортмундер вздохнул.
— Я имел в виду Гринвуда.
— Тогда зачем…
— Это была шутка, — оборвал Дортмундер. — В какой тюрьме находится Гринвуд?
— О, в какой-то тюрьме Лонг-Айленда. Его будут держать там до суда.
— Жаль, что его нельзя освободить под честное слово.
— Может, судья читал его мысли, — заметил Келп.
— Или биографию, — добавил Дортмундер. Он снова кружил по комнате и кусал пальцы.
— Сделаем вторую попытку, вот и все. Чем мы рискуем? — Келп презрительно махнул рукой. — Судя по тому, что я здесь вижу, ты не слишком роскошествуешь. В крайнем случае, просто получим у Айко зарплату.
— Да, пожалуй, — задумался Дортмундер. Он все еще был полон сомнений, но в конце концов пожал плечами. — У тебя есть машина?
— Естественно.
— А на ней ты ездить умеешь?
Келп был оскорблен.
— Я и на «кадиллаке» умел! — возмущенно воскликнул он. — Беда в том, что проклятая штуковина пыталась ездить сама!
— Ясно, — подвел итог Дортмундер. — Помоги сложить вещи.
Майор Айко сидел за письменным столом и перелистывал досье на Эжена Эндрю Проскера, 53 лет, адвоката Гринвуда. У Э. Эндрю Проскера, как он себя называл, было все, о чем мог мечтать состоятельный человек: от конюшни на Лонг-Айленде с парой скаковых лошадей, совладельцем которых он являлся, до квартиры на Восточной Шестьдесят седьмой улице с любовницей — блондинкой, единственным обладателем которой он себя считал. Проскер пользовался довольно сомнительной репутацией во Дворце Правосудия и большим успехом у темных элементов. Но на него никогда не поступали жалобы, и клиенты ему доверяли. Один из них заявил: «Я бы на целую ночь доверил Эндрю свою сестру, если бы у нее при себе было не больше пятнадцати центов».
Секретарь, поблескивая стеклами очков, открыл дверь и доложил:
— Вас спрашивают господа Келп и Дортмундер.
Майор спрятал досье в ящик.
— Пусть войдут.
Келп, входивший в кабинет прыгающей походкой, казалось, ничуть не изменился. Зато Дортмундер выглядел еще более худым и изможденным.
— Ну вот, я привел его, — сказал Келп.
— Вижу. — Майор встал. — Весьма рад, господин Дортмундер.
— Хочу надеяться, что вы и дальше будете рады, — ответил Дортмундер, опускаясь в кресло и складывая руки на коленях.
— Келп сказал мне, что у нас есть еще один шанс.
— И очень реальный. — Келп тоже сел, и майор снова занял свое место за столом. — Честно говоря, я подозревал, что вы взяли изумруд себе.
— Изумруд мне не нужен, — сказал Дортмундер, — однако я охотно выпил бы бурбон.
