Белокурые волосы закрыли лицо.
Когда она оказалась спиной к нему, стоя на коленях, он бросил на нее взгляд и вдруг почувствовал в нижней части живота желание, похожее на удар ножом. Паркер наклонился и шлепнул Линн по заднице, но это не помогло снять напряжение. Он не сводил с нее глаз. Она выпрямилась, отвернулась, поправила халат и направилась на кухню. Паркер направился за ней.
Линн жила в роскошной квартире в фешенебельном районе Восточных Шестидесятых. За входной дверью было фойе с зеркалом, столиком, чуланом и настоящим восточным ковром. Слева от входа две ступеньки вели вниз, в гостиную, по стенам которой стояли какие-то растения в горшках. Все полки оказались уставлены горшками. В комнате было много мебели, но доминирующее место занимал длинный кофейный столик черного дерева и белая софа.
Справа он увидел двойные стеклянные двери, которые вели в столовую, одну из последних столовых, еще сохранившихся в Манхэттене. Она была обставлена как традиционная столовая деревянный стол и стулья, приставные столики для закусок, шкафы со стеклянными дверцами, заставленные бокалами, графинами для бренди и высокими стаканами для пива. Над столом висела люстра с желтыми лампочками.
Еще один поворот – и вы оказывались на кухне. Девушка прошла через распашные двери, и Паркер последовал за ней. Он уселся на стол и посмотрел на часы с белым циферблатом и черными стрелками, висящие на белой стене.
Почти половина шестого. За окном кухни было еще темно, но скоро начнет светать.
Линн достала из буфета электрический кофейник и принялась искать шнур.
Ее движения были обычными, она старалась не смотреть на Паркера. Найдя шнур, Линн уронила его на пол.
Наклонившись за ним, Линн показала высокую грудь, белую и мягкую, как и живот, с красными сосками. Девушка не знала, что видна ее грудь. Она боялась за свою жизнь и совсем не думала о теле.
Пока варился кофе, она смотрела невидящим взглядом на кофейник, и ему пришлось сказать ей, что кофе закипел.
Линн достала чашку, и Паркер распорядился:
– Еще одну.
Девушка достала вторую чашку, наполнила их кофе и села напротив, не глядя на Паркера.
– Линн, – хрипло, но ласково произнес он.
Она с трудом подняла глаза.
– Я должна была это сделать, – прошептала она.
– Где Мэл?
– Ушел, – покачала головой Линн. – Переехал.
– Куда?
– Клянусь Богом, не знаю.
– Когда?
– Три месяца назад.
Он сделал глоток. Кофе оказался очень крепким... Ему не следовало приходить сюда.
Паркер неожиданно проснулся в четыре утра, еще окончательно не протрезвев, и отправился прямо к жене.
