– Ну что, подрейфуем. Я тебе рассказывала, как однажды…
– Глаша! – перебил ее Кира срывающимся голосом. – Нет никакого берега!
– Конечно, есть, – Глаша хотела сказать бодро и уверенно, но голос ее подвел. – Кира, еще чуть-чуть…
Но Кира уже не слышал. Кира ясно осознал, что они посреди огромного океана в полнейшей темноте, и дикий ужас сковал его. Руки машинально хватались за воду, а ноги камнем пошли ко дну, утягивая под воду.
– Кира! – уже под водой он услышал далекий и гулкий крик Глаши, которая бросилась к нему на помощь. Воздух закончился, и Кира хлебнул воды, которая хлынула в горло и душила его.
И вдруг ноги коснулись дна.
С неведомо откуда взявшейся силой Кира оттолкнулся от спасительной твердой поверхности и стремглав вынырнул, столкнувшись лбом с Глашей.
– Дно! Там дно! – заорал Кира, выпустив струю воды и отплевываясь.
– Ура! – заорала в ответ Глаша. – Слышишь – шум прибоя. Волны бьются о берег.
Ребята с новыми силами погребли вперед, ныряя и проверяя повышение дна. Вскоре они могли идти по скользкому илистому дну, увязая в нем и тяжело переступая, спотыкаясь о крупные валуны, обросшие скользкой тиной и мидиями. Волны хлестали в спину и подгоняли. Наконец, ребята распластались в пене прибоя, задыхаясь от смеха и не в силах сделать больше ни шага.
От свежего ночного бриза колотило от холода. Сил подняться у Киры не было. Мальчик лежал плашмя в вязком иле, который по сравнению с воздухом казался горячим.
Глаша уже стояла на ногах. С нее ручьями стекала вода.
– Колбасников, вставай. Надо осмотреться.
В серых сумерках можно было разглядеть пустынный силуэт острова. Глаша вскарабкалась на обросшие мхом и лишайниками валуны. Остров оказался крошечным в тридцать шагов по диаметру, поросшим карликовыми деревцами и ягодными кустарниками с посеревшими листьями. Глаша разглядела несколько безвкусных засохших ягод морошки, затем присела возле углубления в валуне, где скопилась дождевая вода и брызги прибоя. Девочка зачерпнула ладошкой воду, попробовала на вкус и крикнула:
– Кира, смотри, что я нашла!
Кира с трудом поднялся, ощутив тяжесть в руках и ногах, и медленно вскарабкался следом. Глаша сидела возле небольшой лужи в углублении скалы и пила с ладошки воду:
– Чуть солоноватая, но пить можно.
Кира опустился на живот, прильнул губами к луже и пил, пил, пил, избавляясь от горечи соленой воды, царившей у него во рту.
Глаша тем временем энергично ползала по камням и что-то от них отковыривала.
