– Говоришь, твоя мама будет не против, если я заберу котлеты, хлеб и что у вас есть в холодильнике? – спрашивала Глаша, заталкивая в рюкзак буханку хлеба и одновременно изучая содержимое холодильника.
– Конечно, бери, бери, – говорила Полина, складывая котлеты в контейнер. – Я придумаю, что сказать маме. А ты приходи обязательно еще, если проголодаешься.
Ей нравилась Глаша. Полина восхищалась ей уже больше, чем Кирой. Даже за считанные минуты знакомства Полина разглядела в Глаше ту себя, какой она мечтала быть – решительной, смелой, свободной!
Потрясенный Кира с удивлением следил за тем, как Глаша набивает рюкзак.
– Может, передумаешь возвращаться на чердак и жить с бродягами? – спросил он Глашу.
Глаша с морковкой в руке даже отвлеклась от холодильника и удивленно уставилась на Киру. Тот тянулся еще за одной котлетой, пока Полина не закрыла контейнер.
– С чего ты взял, что я живу на чердаке с бродягами?
– А где же ты живешь? – наконец, подловил ее Кира, потому что еще с первой встречи что-то неуловимое в манерах Глаши не стыковалось в его голове с образом беспризорницы.
– У меня роскошная квартира размером с футбольное поле, с водопадом в гостиной, фруктовым садом и овощным огородом, а еще мне приходится перемещаться от спальни до кухни на велосипеде. Это порой утомительно.
Кира чуть не подавился от смеха котлетой, а Полина широко раскрыла глаза и на полном серьезе спросила:
– Правда?
– Разумеется!
Полина открыла было рот, чтобы спросить у Глаши еще что-то очень важное для нее, как вдруг в замке повернулся ключ.
Ребята дружно замолчали. Кира глянул в окно – у подъезда стояла машина мамы Полины.
– Шухер, – прошептал Кира.
– Спрячь меня! – попросила Глаша с набитым рюкзаком.
– И меня тоже, – вставил Кира, не желая быть в ответе перед мамой Полины за пропажу продуктов в этом доме.
Полина за секунду до того, как открылась входная дверь, провела ребят в свою комнату, пообещав отвлечь маму, чтобы они смогли уйти незамеченными. Сердце Полины стучало, когда дверь наконец открылась, и в квартиру вошла мама.
