– Ну что вы, милая моя, мы обязаны дарить людям радость… За горсточку, конечно.
Она рассмеялась, и тут между ними встал Теодор. Ковальский нахмурился и снова принялся за десерт.
– Леди, поздравляю вас с праздником! – сказал журналист с улыбкой.
Она покраснела.
– Спасибо…
– Можно вам задать парочку вопросов?
– Да.
– Вам понравился банкет в этом ресторане? Еда? Интерьер?
– Ну что вы! Это великолепно; повар постарался на славу! А ещё и доктор Ковальский…
– Никаких казусов не было?
– Нет, всё отлично!..
В этот момент к ним подошла Кэйтарайн, чьё круглое тело пошатывалось, и от которого разило шампанским вперемешку с портвейном.
– О, герр Мёллендорф!.. Вы даже не представляете, какой очаровательный вечер! Ковальский, – она подошла к владельцу. Тот встал, – милый, дайте я вас поцелую!
Он покраснел до корней волос. Теодор укусил руку, сжатую в кулак, пытаясь подавить первые симптомы безудержного хохота. Ковальский отпрыгнул в сторону, едва не обронив стул.
– Ох, фрау Кауц! Прошу вас, присядьте!
И тут она пошатнулась.
– Ах!
Она упала навзничь, но её подхватил Теодор, стоявший как раз за спиной, и они оба повалились вниз. Все подбежали к месту происшествия, другие журналисты включили фотоаппараты – щёлк, щёлк, щёлк!
Теодор почувствовал сквозь тупую боль в спине холодный пол. Кэйтарайн лежала на нём, отдавив ему ноги, тихо постанывала. Он осторожно попытался оттолкнуть её в сторону, почувствовал что-то упругое и мягкое под руками… Потом ещё что-то, напоминающее шарик…
Кто-то в толпе присвистнул, камеры ещё активнее защёлкали. К ним подошла Гертруда, подняла маму и, нагнувшись, дала Теодору пощёчину.
– Скотина, Извращенец!
Теодор покраснел и начал смеяться, хотя при этом не видел здесь ничего смешного. Именинница ударила его по щеке ещё раз, подхватила Кэйтарайн, смотрящую в одну точку, и направилась в сторону гардероба.
За ними, словно собаки, поплелись журналисты. Таким образом, зал практически полностью опустел, и почти всё смолкло, кроме монотонного бормотания саксофона на пластинке.
Ковальский помог Теодору подняться. Тот, мрачнее тучи, встряхнулся и сказал:
– Что ж, походу дело я – звезда.
Ковальский не смог сдержать улыбки.
– Я даже представляю такой большой заголовок: «КАЗАНОВА СНОВА В ДЕЛЕ!!!»
– Я бы на вашем месте так не радовался, ведь это произошло в вашем заведении, а вы даже ничего не сделали.
Улыбка исчезла с лица Ковальского.
– А ведь верно… Чёрт! Теперь мы с вами в одной лодке. Эх…
