Перед тем, как меня поглотила ползущая кромка плазмы, словно в замедленной съёмке, а возможно за счёт 111, я заметил: взорвавшийся проект совпадал с тем, что на семейных посиделках изредка упоминал то брат, то отец много лет назад.
Это был двойной… конец. Интересно, когда они будут горевать по опытному образцу своего проекта и винить меня в его утрате, вспомнят ли что-то доброе обо мне?..
На этом кончилась моя жизнь русского наивного учёного.
Не знаю, какими были первые воспоминания у других людей. Но я чувствовал дежа вю.
Когда-то ровно так же проносилась земля, а потом я себя осознал ребёнком, словно включился.
Сейчас произошло то же самое.
Абсолютно такой же полёт над зелёными пространствами, изредка сменяемыми другими цветами рек, цветочных полей, долин, пустынь.
А потом я «включился». Сидел на небольшой скамейке у большого одноэтажного дома с каменным фундаментом и деревянной конструкцией верха.
Голубое небо. Приятный аромат травы с обдуваемых тёплым ветром садов и полей.
У меня в руках чаша с ложкой. В чаше каша. А каша-то не знакомая!
А самое главное, что мне есть с чем сравнивать, так как я помню свою прошлую жизнь. Но, к сожалению, многое стало весьма обрывчато.
Хотя я был учёным. И достаточно воспитанным. Но, вспомнив свой конец, у меня были достаточно нецензурные эпитеты ко многим событиям моей жизни.
С другой стороны я жив, пусть не совсем так, как хотелось бы.
С третьей стороны: новое тело, новая жизнь. Когда-то в своих мечтах я думал, что 111 можно пересаживать клонам и продолжать существовать как прошлой личности. Что-то близкое к вечной жизни!
И какой-то вариант моей задумки пока воплощается в жизнь.
Осталось понять: где я?
И когда я задался данным вопросом, как-то само собой в сознании всплыло. Меня зовут Лай, но это сокращение от какого-то местного более презентабельного имени или вообще какой-то титул.
Фамилия же Горн по имени отца.
Купеческая семья, которая является осколком какой-то более сложной генеалогической истории. У нас есть герб, у моего папы был титул или высокая должность. У матушки были деньги. Всё это было понятно из разговоров внутри семьи или с гостями.
Только вот ответа на то, где я, не всплыло. Моё полуторагодовалое самосознание не требовало никогда такого ответа. А какие-либо топонимы я просто не воспринимал, как непонятные слова.
Если же верить в сказки, которые рассказывала матушка на ночь своим детям, а у меня есть брат-близнец и кто-то ещё в проекте, судя по некоторой округлости родительницы, то это не Земля.
