От внезапного жара взмокла спина. Ярина метнулась вперед и ухватила брошенный самострел, прежде чем мужчины успели опомниться.
– Уходите! – От страха у нее даже голос прорезался.
Болт был всего один, просмоленную паклю, вдетую в наконечник, зажечь она все равно не успела бы. Надежда, что мужики устрашатся самострела в трясущихся руках, была крошечной, но Ярина должна была попытаться.
Нападавшие замерли и уставились на нее с гадливой опаской.
– Ты чего удумала? – вкрадчиво спросил владелец самострела. Сделав шаг вперед, он тут же замер, когда Ярина подалась назад, вжимаясь спиной в забор, и вцепилась в спусковой рычаг.
– Я выстрелю. – Страх ушел, сменившись решимостью. Она обречена, как и разгорающаяся избушка за частоколом, но сдаться, не пытаясь сделать хоть что-то – этого Ярина позволить себе не могла.
– Уходите.
Удивление на обветренных лицах мужиков сменилось лютой злобой.
Заставить кого-то послушаться ей никогда было не под силу: единственная в семье, кто не унаследовал крутой нрав отца, она даже с младшим братом, родившимся на девять зим позже, с трудом справлялась. Но сейчас не отступила бы, даже будь выбор, ведь перед глазами так и стоял дед Торопий, бережно смахивающий со стола пылинки.
– Не шали, девка.
Только один Жит заложил руки в карманы, отступая, трое приближались плечом к плечу.
Шаг. Еще шаг.
Она зажмурилась, когда мужики кинулись на нее, пальцы на затворе дрогнули. Выстрела не случилось, но и удара не последовало. В голове гудело, перед глазами заплясали ослепительные всполохи, пришлось открыть глаза, чтобы понять – ей не чудится. На впереди поблескивал прозрачный щит. Он полностью закрывал и частокол, и ее. Мужики живописной кучей валялись в десяти шагах, отброшенные его силой.
Ярина ошалело вытянула вперед руку, по кончикам пальцев пробежали искры.
Чары! Настоящее колдовство из стародавних времен окружало ее, защитив в последний миг.
– Уходите! – в третий раз повторила Ярина. Голос звенел от напряжения, срывался. – И не возвращайтесь!
Безумцами селяне не были. Щит горел так, что даже те, кто не владел колдовским даром, могли ощутить плещущуюся в воздухе силу.
Самострел Ярина так и не опустила, а поджигатели и не подумали потребовать его назад.
Их торопливые шаги давно смолки в весенней тишине, а она все продолжала стоять столбом, ноги будто в колодки заковали – ни шагу ступить.
Горький ком начал подниматься в горле, Ярина часто задышала, в который раз пытаясь прогнать слезы.
