— Пошёл ты, — выплюнула я, поворачиваясь, чтобы уйти с ринга.
— Иден, слушай…
— Завались к чертям. Не смей даже шёпотом произносить моё имя. Хватит.
Я подхожу, чтобы забрать айпод и наушники, чувствуя, как Крисиз идёт по пятам.
— Мне не следовало этого говорить. Прости.
— На хер и тебя и твоё извинение.
Я поворачиваюсь к единственному выходу, желая покинуть этот спортзал и закончить день. Даже сквозь злые слёзы, обжигающие глаза, я отчётливо вижу владелицу огненно-рыжих волос, уходящую из зала.
Адриэль всё слышала и видела. И это ранит так же сильно, как предательство Крисиза.
— Эди, ты в порядке? Открывай, или я выломаю дверь.
Нико стучит в дверь уже пять минут. Без сомнения, он слышал о случившемся между мной и Крисизом. Чёрт, не удивлюсь, если персонал Айрин сплетничает об этом.
Как я облажалась.
Средняя школа — полный отстой. Я ненавидела быть предметом сплетен тогда, и ненавижу это ещё больше сейчас.
— Ну же, открывай. Я принёс еду и выпивку.
— Я не голодна, — кричу я охрипшим от слёз голосом.
Я противна сама себе за позволение так сломаться; за то, как привязалась к нему, что позволила причинить себе боль. Меня обзывали последними словами, и мне было плевать, как и на человека, который меня обзывал. Но Крисиз… я считала его другом. А когда вырастаешь, не имея ни одного друга, потеря первого, словно нож в сердце.
— А я голоден, — добавляет Нико. — Впусти, чтобы я ел, а ты восхваляла меня за то, как хорошо я выгляжу во время приёма пищи. — Я хихикаю, хотя не хочу этого, но ничего не отвечаю. — Серьёзно, я выломаю дверь.
Я закатываю глаза, встаю с кровати и иду через комнату.
— Нет, не выломаешь, — говорю я вместо приветствия, распахивая дверь. — Айрин бы разозлилась. Она, наверное, заплатила за неё целое состояние.
— Эх. — Нико пожимает плечами. — Я могу и раскошелиться.
Как он и обещал, держит еду и выпивку, и каким-то образом выглядит восхитительно красивым в тёмно-синей рубашке и брюках, идеально скроенных на его худом, но поджаром теле. А я же так и отвратительна в тренировочной одежде.
Нико входит в комнату и ставит поднос на стол. Сегодня не вино, сразу виски. И хороший.
— Что всё это значит? — спрашиваю я. Ещё только утро.
— Это значит я тебя напою, и ты мной воспользуешься. — Он поднимает крышки с тарелок, где лежат чизбургеры, картофель фри, макароны с сыром. Трансжиры — праздник для желудка.
Я могла бы расцеловать Нико, но говорю:
— Я не могу это съесть, и уж точно не могу пить. Мы с Кейном тренируемся с оружием.
