Вообще-то он работает громилой, но сейчас мог посидеть здесь и подождать Билли-Билли. Кроме того, он не колется.
Джек спал, но, когда я втолковал ему, что мне нужно, обещал тотчас приехать. Я положил трубку и вернулся к Джанки.
– Ты слышал, что я говорил?
– Конечно. Кажется, я не знаю этого парня.
– Здоровый такой, – сказал я. – Брюнет со сломанным носом.
– Ладно.
– Потерпи до его прихода, хорошо?
– Договорились, Клей.
– Еще раз прости, что разбудил.
– Ничего, Билли-Билли – мой друг.
– Еще увидимся, Джанки.
– Конечно.
Он прищурился, посмотрел на свои карты, лежавшие рубашками кверху, и снова принялся тереть лоб ладонью.
Я ушел.
Колесные колпаки были на месте, и это меня несколько удивило. Я залез в машину и посидел с минуту, размышляя. У Билли-Билли не было друзей, кроме Джанки Стайна и этого неведомого европейца. И еще, быть может, содержателя, о котором мне говорил Джанки. Надо попробовать выяснить что-нибудь об этом источнике средств.
Билли-Билли мог пойти к одному из своих покупателей, хотя я сомневался в этом. Толкач старался не ставить себя в такое положение, когда он чем-нибудь обязан покупателю. Прийти к Джанки – единственное, что имело смысл.
Если, конечно, его не загребли легавые.
Очень умная мысль, нечего сказать. Я запустил мотор и поехал прочь от центра. Было почти шесть часов, быстро светало. Улицы приобрели унылый серый цвет, как бывает всегда на границе ночи и утра. По широким тротуарам Третьей авеню шагали немногочисленные пешеходы. Вид у них был усталый и измученный, машин почти не было, разве что такси. Шесть утра душного нью-йоркского вторника, когда блаженны только спящие.
Я тащился по длинному отрезку Третьей авеню, то и дело останавливаясь у светофоров, пока не добрался до восемьдесят шестой улицы. Тут свернул налево, проехал через центральный парк на проспект Колумба и очутился в своем гараже.
Пуэрториканский мальчишка устал, но по-прежнему улыбался.
– Жаркий будет день, – заметил он.
– В такую жару не уснешь, – сказал я. Вряд ли этот ребенок имеет кондиционер в своей каморке.
Его улыбка стала еще шире.
– Я пойду на Сорок вторую улицу в кино. Тридцать центов. Там вентиляторы.
– А ты парень с головой.
– Только и делаю, что думаю, – ответил он. – Может, вам пригодится башковитый парень, а?
Я покачал головой.
– Извини, дитя. Я не отдел кадров.
– Я классно вожу машину, – сообщил он.
Я вылез из «мерседеса».
– Не дай бог, твой хозяин это услышит.
– Но вы уж имейте меня в виду, ладно?
