Шеф с тревогой посмотрел на напарника. В его мозгу мелькнула неприятная мысль: – «Вдруг он сейчас потеряет сознание и рухнет на пол чердака? Тогда создаст столько шума, что всполошатся те люди, что проживают внизу.
Они вызовут полицейский наряд. Менты залезут сюда и найдут бездыханное тело, а возле него и меня. Естественно, что служители правопорядка сразу решат, мол, это я замочил другана…»
Додумать историю всю, до конца он, увы, не успел. Потому, что Лом повёл себя совсем по-другому. Он зашипел от сильной боли, словно вода на раскалённой плите, потёр рукой ушибленный лоб и, низко пригнувшись, устремился вперёд.
Облегчённо вздохнув, мужчина направился следом. В то же мгновенье, он споткнулся о что-то во тьме и с ужасающим грохотом свалился ничком. С трудом поднявшись на ноги, шеф посмотрел себя.
Рубашка, руки и джинсы были густо измазаны пылью и высохшим голубиным помётом. Ругаясь, на чём свет стоит, он двинулся к другой лестничной клетке. Большой силуэт подчинённого маячил далеко впереди.
Не желая отстать, Шнырь невольно ускорился. Впотьмах он наступил на пустую бутылку. Поскользнулся на горлышке, потерял равновесие, и его сильно шатнуло в левую сторону.
Стараясь устоять на ногах, он ухватился за толстый брус, подпиравший балки. Стойка вздрогнула от такого толчка. Сверху сыпался какой-то отвратительный хлам, паутина, старые перья и пух. Затем на охранника свалилось чьё-то большое гнездо.
Огромная куча былинок и веток упала Шнырю на макушку. Она опустилась до самого носа, и накрыла его, словно большая лохматая шапка, которую горцы называли папахой.
Лежавшие в мусоре, яйца тотчас разбились. По лицу человека потекли струйки белка и желтка, смешанные с пылью и птичьим дерьмом. Взвыв от омерзенья и злости, мужчина сорвал с себя неопрятное птичье гнездо, и отбросил его подальше в сторонку.
Шнырь непроизвольно провёл рукой по глазам и постарался очистить лицо от налипшего мусора. Однако, он лишь размазал липкую жидкость. На коже возникли длинные грязные полосы разного цвета.
Эти разводы, сделали его очень похожим на американских десантников, готовых к боям в тропических джунглях. К этому нужно добавить и множество перьев, торчавших из шевелюры во всех направлениях. Чингачкук да и только, вышедший на дорогу войны.
Задыхаясь от ярости, Шнырь помчался за Ломом. Тот услыхал шаги за спиной, повернулся на шум и вздрогнул от сильного страха. По проходу спешила ужасная тварь. У неё была физиономия зомби, только что вылезшей из глубокой могилы.
