И пришлось Платону плыть двести метров.
После заплыва Платон подошёл к Пономарёву и спросил:
– За сколько я проплыл?
– Лучше тебе не знать, – прорычал Пономарёв.
И Платону стало вдруг грустно, что он променял зимний спортлагерь на задачки.
И сейчас Платон сидел, решал задачи, а сам думал. Как там ребята? Как там Миша? А Груша? У него же нога! Кто кого? Добин Грушу или опять Груша Добина? Клоп Пузыря? Вася Макария? Или тоже наоборот?
«Скорей бы выложили в интернет протоколы, эх. Жалко, что только завтра выложат. Эх. Жалко, что наверное скоро я брошу это плавание. Но ничего я за пацанами по новостям на сайте следить буду. Хорошо, что теперь не надо в бассейн приезжать и изучать протоколы на стене, хорошо, что всё теперь в Сети, – думал Платон, покусывая конец карандаша. – И всё-таки жаль, что мне не стать таким сильным, как они. Надо бы в бассейне внедрить программу, чтобы в режиме реального времени всё транслировала, как на взрослых соревах».
Слышала бы мама что бормочет её сын, решая задачу, она бы возмутилась:
– Платоша! Ум важнее спорта. Там в спортшколе одни тупые двоечники.
Платоша и сам знал, что двоечники, что Насте Мазловой наняли одного репетитора по всем предметам сразу, а он отказался от неё через месяц. Даже Татьяна Альфредовна уж начто жадная до занятий, а и та через полгода руки опустила и прогнала Настю навсегда. Платон знал, что ум важнее силы. Но он бы отдал весь свой ум за то, что бы ходить по бортику бассейна как Добин или Звонкий. Ходить так, расправив широченные плечи, в ожидании старта в первых заплывах и гордо посматривать на родителей, которые пришли поболеть, и на более слабых соперников.
Ещё Платон думал о двух Настях сразу. О Насте Филимоновой и Насте Мазловой. Филимонова бросила давным-давно. Но она даже с последними результатами всегда ходила по бассейну звездой. Друг Вася с Настей в одной школе. Он рассказывает, что на переменах за Настей ходит сразу несколько парней и подруга Кукубаева хвостиком вьётся.
«Вот тоже бросила плавание, а всё равно звезда эта Филимонова, без всякого плавания», – думает Платон. Сколько лет прошло, а он Филимонову до сих пор забыть не может.
«А Настя Мазлова, – размышляет Платон дальше. Он уже совсем забыл о задачах. – Она должна сегодня первой стать. Ей первый взрослый маячит. Нет! Чтобы мама не говорила, Настя Мазлова тоже прекрасна, хоть дедушка у неё совсем того… хвалится хуже ребёнка и вообще во все чужие дела и сплетни свой нос суёт».
