Платон был брассист. У Платона всего одна грамота за четыре года была: за первое место на двести-брасс. Платон её в школьное портфолио вставил, и вся школа, все немощные одноклассники-очкарики гордилась, что у них в классе учится настоящий пловец, брассист, выполнивший третий взрослый спортивный разряд! По шахматам –то у многих второй взрослый был, шахматами в школе никого удивить было нельзя, а вот брассом двести метров проплыть, это вам не партию выиграть, ну или хотя бы вничью сыграть.
На отборочных соревнованиях Платон занял пятое место по брассу и вошёл в сборную бассейна. В сборную входили семь первых, восьмой – запасной. Все хотели войти в сборную, все об этом мечтали. Но только не Платон! Платону было некогда ездить в далёкий бассейн на другой конец города. Платон учился, он не хотел пропускать учёбу. Он и мама хотели попросить тренера, чтобы их исключили из сборной – ведь есть же, в конце концов, в сборной запасной! Но, только Платон хотел переговорить, как тренер вынес своему подопечному справку-освобождение от школы, подписанное аж самим директором бассейна! И Платон не посмел возразить, и мама его не посмела − в школе ценили спортивные успехи Платона. Возражала только репетитор Татьяна Альфредовна, но и она успокоилась, когда мама Платона перенесла занятие на тот же день, но совсем на вечер, плавно переходящий в ночь.
Каждый день кубок города был посвящён одному стилю: кролю, кролю на спине, брассу и баттерфляю. Эти дни были растянуты на всю осень. Чтобы ребята успели отобраться, подготовиться, выступить в отборочных и в финале. Настя Мазлова по всем стилям в сборную входила. Насте ради такого случая даже гидрокостюм купили. За пятнадцать тысяч! Это дедушка всем сообщил. Он вёл себя все отборочные дни вообще безобразно. Хвалился, хвалился, хвалился. Особенно в день брасса. Девочки плавали раньше мальчиков, и Платон выслушал в фойе целую тираду дедушки: его внучка первая, а её соперница рыдает. И это дедушка Насти повторял всем, кто входил, и мальчикам-спортсменам, и их родителям, и даже окорочкам-абонементникам, тем, кто забыл, что в день соревнований абонементники не приходят. Повторял дедушка, что соперница рыдает с довольной улыбкой. Дедушка злорадствовал. Правда потом, когда вывесили протоколы, выяснилось, что Настя вторая, а соперница первая. А рыдала, потому что чуть-чуть до второго взрослого не дотянула, не хватило десятых секунды. Платон, когда вывесили окончательные протоколы, собственноглазно убедился: Настя вторая везде, и на 50, и на 100. «То есть восемь грамот, − почесал затылок Платон. – Вот это да!»
