− Это всё хорошо, что уникальный, но доплывать на тренировках задания надо, а не халтурить, − потупив глаза сказал Лаврентий Леонидович, повернулся и пошёл обратно в бассейн, понял Лаврентий Леонидович, что в тренерскую ему сейчас не попасть.
− Нет! Ну это не реально! – мама Егора вернулась в фойе и обратилась ко всем присутствующим. − Это нереально восемьсот пробарашкать. И ведь Егор так старается, а тренер не очень-то помогает. А ведь Егор ему скоро поможет высшую категорию подтвердить. Ведь через три года у Лаврентия Леонидовича переаттестация!
− Да хорош, мама, уже мамашить, − сказал вдруг Егор. Он так устал после заплывов на восемьсот и четыреста, а тут ещё мама всё не угомонится, о проигрыше своими возмущениями напоминает. Лучше помолчать и побыстрее смыться, до того как с награждений начнут второй Данёк, Груша да Добин, да Миша, да Вася выходить…
На улице чиновник, борец похожий на спичку, играл на закрытой площадке в городки. Мама и Егор подошли к полю.
− Между прочим, − сказала мама Егора чиновнику под руку, когда тот готовился разбить фигуру, − пловцам из-за ваших городков ОФП заниматься теперь негде. Вот и проиграл мой сын, чемпион города, день стайера.
− Тренируйтесь − вот сколько места, − процедил чиновник, указывая на вытоптанный газон неподалёку, и азартно метнул биту. Мимо!
− А пловцам – негде! – не унималась мама Егора. Ей хотелось с кем-нибудь поспорить, пообщаться после неудачных заплывов, излить душу, выпустить пар.
Чиновник молча выставил новую фигуру, вернулся на своё место метателя, внимательно оглядел настырную маму и сказал:
− Значит, мамаша, мамашете?
Мама Егора вздрогнула.
− Ну и вот значит, − продолжил чиновник. – Значит, городошный спорт у нас надо развивать, поэтому площадь и огородили. Не хотите попробовать?
Мама и Егор растерянно вошли на поле. По направлению к полю шли уже ребята-призёры дня стайера. Но Егор не смотрел на них. Он радовался, что можно деревянные цилиндрики побросать-пометать… Егор принял воинственный независимый гордый вид, прицелился, позорно назвал биту «палкой-разбивалкой» и разнёс городошную фигуру. И мама Егора просияла, как будто сын первые места взял на восемьсот и на четыреста. Ушло напряжение, покинуло маму расстройство.
Наверное, с этого самого момента слова «переживать», «волноваться», «беспокоиться», «тренера доставать» вышли в бассейне из употребления.
− Мамаши! – строго повторяли теперь дедушки в фойе. – Перестаньте, наконец, мамашить!
