— Красивое платье… — сказал мне Бэзил, — помнишь, как мы заказывали его?
Я помнила. Я помнила, как мы тогда смеялись над парадными платьями венерианцев. Казалось, это было тысячу лет назад, и с каким-то другим Бэзилом, а вовсе не этим, предназначенным мне в мужья.
— Ты очень красивая, — сказал мне Бэзил.
Я посмотрела на Бэзила — и словно увидела его впервые. Вот его круглый затылок, вот узкие, похожие на червей губы и мелкие зубы за ними. И это все — мне? Это теперь моё? Навсегда? Я попыталась напомнить себе, что без Бэзила я не смогу остаться жить в космосе, я не смогу вернуть «Палатион», я говорила себе, что его мать и отец очень хорошие, положительные люди, которые уже сейчас готовы меня полюбить — но, к сожалению, ко всему этому прилагался и сам Бэзил. К сожалению, невозможно было выйти замуж только за его деньги и его родителей. И как неудобно было то, что я осознала это не когда-нибудь, а по пути в церковь.
— Ты просто нервничаешь, — сказала Каренза, наклоняясь ко мне, — так бывает. Это пройдёт.
Каренза, определённо, знала, о чём говорила. Мой отец был её четвёртым мужем. И все её мужья были состоятельными людьми, с хорошей фамилией. А родилась Каренза на Земле. И это было небывалым достижением для землянки — без особого образования, без невероятного интеллекта, закрепиться в космосе, и стать всеми уважаемой особой. Не знаю, любила ли она моего отца — в конце концов, в финансовом плане мой отец ничего особенного ей дать не мог. Но в трёх предыдущих её браках явно проглядывал расчёт. Один из мужей Карензы был, на момент заключения брака, аж семидесятилетним. И ничего, ведь как-то она жила. Бэзил, как кандидат в мужья, был намного лучше.
— Да, я просто нервничаю, — сказала я Карензе.
Сказала — и взяла Бэзила за руку. Бэзил слабо мне улыбнулся.
— Я тоже нервничаю, — признался он.
— Мы прилетели.
Каренза расправила на мне вуаль, разгладила муаровые складки моего платья.
— Выходи, моя дорогая.
Дверь космолёта отплыла в бок, и я увидела перед собой белый фасад кафедрального собора Венеры, высокое здание которого стояло под стеклянным куполом, как игрушка в снежном шаре. И держась за руки мы с Бэзилом торжественно ступили на красную ковровую дорожку, шедшую от шлюза к ступеням церкви.
