- Вы что-то неважно выглядите, мистер Уайт.
- Просто аллергия, - ответил Альберт.
- Сезонная - на пару суток, наверное, - сказала она.
Альберт согласился с ее диагнозом, доел еду, заплатил, оставив обычные двадцать пять центов чаевых, и вернулся в офис, сделав по пути две остановки. Первую - у почтового ящика, куда опустил конверт в очередной раз, а вторую - у лавочки, где купил пакетик салфеток.
Хотелось бы думать, что Официантка Салли права насчет длительности этой его аллергии, - сутки, сказала она, - но вообще-то он в этом сомневался. Исходя из прошлого опыта, он знал, что аллергия эта длится дня три - то есть до четверга, а после начнется улучшение.
Как бы не так. Закончился понедельник, за ним последовали вторник, среда и четверг, скверный и по погоде, и по его самочувствию. Альберт надел плащ и галоши и, захватив зонт, поплелся в офис с полной коробкой салфеток.
А в пятницу стало еще хуже. Элизабет, истой домохозяйке, которой более всего шел передник и яблочный пирог в руках, хватило одного взгляда утром на Альберта, чтобы тут же распорядиться:
- И не думай даже вставать. Я позвоню мистеру Клементу и скажу, что ты заболел.
Альберт и правда заболел. Он не мог пойти на работу - он даже не попытался запротестовать и встать, и ему было так плохо, что он почти забыл о письме, валявшемся где-то в недрах почты.
Он провалялся все выходные, проводя большую часть времени в дреме, лишь изредка собираясь с силами, чтобы приподняться, хлебнуть бульона или отпить чаю, и снова затем погружаясь в дремоту.
Часов в одиннадцать вечера в воскресенье Альберт вдруг пробудился после странного сна, в котором ему ясно привиделся конверт: плотный одинокий конверт покоился в почтовом ящике, а за ним тянулась рука - и рука эта принадлежала Бобу Харрингтону, вездесущему репортеру.
- Господи! - вскричал Альберт.
Элизабет, пока он болел, спала в другой постели и не слышала его.
- Завтра я должен поправиться, - громко произнес он, снова опуская голову на подушку, и полежал еще некоторое время, раздумывая об этом.
Но наутро лучше ему не стало. Его разбудил стук дождевых капель по окну спальни. Он сел, тотчас поняв, что все так же болен и немощен, и его охватила паника. Но он постарался ее подавить, решив сохранять хладнокровие.
Зашла Элизабет с вопросом, что бы ему хотелось на завтрак.
- Мне нужно позвонить, - сказал Альберт.
- Кому ты хочешь, чтобы я позвонила, милый?
- Нет, - отвечал Альберт твердо, - я должен позвонить сам.
