***
В кабинете никого не было. Это был обычный кабинет, но в углу у окна почему-то стоял очень старый узкий стол, покрытый тёмно-зеленой тканью, и такое же древнее кожаное кресло. Мне очень сильно захотелось в него сесть. Сдерживаться не было смысла. Спросить было не у кого. Кресло было мягким и очень удобным. Правая рука привычным жестом проверила, устойчиво ли прислонена трость к стене. «Откуда я знаю, что это трость?» – промелькнуло в голове.
– Здравствуйте! Вы посетили мемориальную зону, посвященную памяти великого ученого и педагога, профессора Ильи Григорьевича Федорова! – от неожиданности я подпрыгнул. Голос виртуального гида звучал у самого уха. – Вы сидите в его в любимом кресле. Помимо огромного вклада в изучение истории искусства, профессор Федоров прославился как человек, способный на великий поступок. В 2095 году, бедный, но подающий огромные надежды в науке аспирант кафедры Иван Попов умирал от тяжелейшей и практически неизлечимой болезни. И тогда старый профессор (а ему в то время было далеко за 90 лет) выделил 2 года своего ценнейшего времени на спасение Ивана. Год он отдал ему в пожизненное пользование, вместе со всеми своими бесценными знаниями, а год продал Всемирному банку культурного наследия. Этих денег хватило на полный курс лечения и реабилитации Ивана Попова, на оставшиеся средства была учреждена специальная ежегодная премия особо одаренным студентам-искусствоведам имени И.Г. Федорова. Сам профессор прожил после этого один месяц. В память о нем на стене Академии установлена мемориальная доска, а также сохраняется его мемориальное кресло и рабочий стол. На столе вы видите 8 томов изданных прижизненно комментариев Федорова к трудам Палладио. Рядом пепельницу в виде фонтана Треви. А также пачку его любимых сигарет «Сенат» и подлинную зажигалку профессора, переданную в музей родственниками. На стене справа портрет Ильи Григорьевича кисти живописца Дольского. Федоров имел возможность продлить свою жизнь за счет покупки рафинированного времени. Но его религиозные и этические воззрения не позволяли ему это сделать. Жертва собственной жизнью, ради будущего науки была поступком, исчерпывающе характеризующим профессора Федорова. В настоящее время Иван Сергеевич Попов является действующим Президентом Академии Художеств.
Я, как завороженный смотрел то на сигареты, то на портрет. Профессор был изображен сидящим в любимом кресле, с раскрытой книгой на коленях. Карандашом в руках. В пепельнице на столе дымилась сигарета. Все пронизывал солнечный свет, струящийся из окна и делающий силуэт профессора темнее, а края силуэта светящимися, как на картинах с изображением святых. Седые волосы. Насмешливый и добрый взгляд голубых, удивительно светящихся глаз, «Контражур, – промелькнуло в голове непонятное слово. – Он Илья Григорьевич, и я Илья Григорьевич». Мучительно хотелось закурить. И только неминуемая угроза наказания за вандализм при порче музейных экспонатов и последующего изгнания из желанной Академии сдерживала меня. На счастье, в это мгновение поступил сигнал об оглашении результатов экзамена. Надо было возвращаться в центральный зал. Я встал и вышел, закрыв за собой дверь.
