Он встал и, шатаясь, побрел по аллее. Кэлум внимательно следил за пьяницей, пока тот окончательно не растворился в ночи, хотя голос его еще долгое время доносился из темноты.
Вскоре вернулись остальные с кебабами. Круки всучил Кэлуму одну порцию. Когда он раздал все, у него в руках осталась лишняя.
– Блин! – процедил он сквозь зубы. – Совсем вылетело из головы, что сукин сын уже помер. – И он печально посмотрел на лишний кебаб.
– Да уж, конечно. Ужасно эгоистично со стороны этого мудела – взять и вот так помереть! – взорвался Кэлум, пытаясь смотреть Круки прямо в глаза. – Оставить лишний кебаб! Ты только послушай, что несешь, Круки! Бобби помер, а ты ведешь себя как полный пидор!
Круки стоял, раскрыв от неожиданности рот:
– Прости, дружище, совсем забыл. Что он был твой кореш.
Гиллиан внимательно посмотрела на Бобби:
– Он же был Джанки, он все равно не стал бы есть. Они никогда не едят.
– Помнишь толстого Фила Камерона? А, Кэл? – сказал Круки.
– Ага, – кивнул Кэлум, – жирный Фил:
– Единственный мудел из всех, кого я знал, кто сидел на игле и жирел, – улыбнулся Круки.
– Полная херня, – фыркнула Гиллиан.
– Нет, это чистая правда – верно, Кэл? – обратился Круки за подтверждением.
Кэлум пожал плечами, но затем утвердительно кивнул:
– Жирный Фил сперва вкалывался, а затем отправлялся искать сладенькое. Он заваливался в кафе «Бронкс» и выкатывал оттуда с полным мешком донатсов. Легче было его оторвать от шприца, чем от этих долбаных донатсов. Впрочем, с иглы он потом слез, не то что бедный Бобби. – Кэлум кинул взгляд на сереющее тело друга.
Они доели кебабы при полном молчании. Круки откусил кусок от лишней порции, но подумал и бросил в кусты. Гиллиан посидела некоторое время в печали, но затем принялась накладывать голубую помаду на губы.
– У него не было выбора, – сказал Кэлум. – Такие парни, как он: в общем, он зашел слишком далеко. Мы все были такие же – клевые парни, короче говоря, но так всегда бывает: кто-то покрепче, понял?
– Может, у него уже СПИД был? – вставила Гиллиан.
– Тьфу! – Мишель скорчила гримасу, но затем задумчиво сказала: – Какой ужас! Представьте себя на месте его мамы:
Неторопливая беседа была прервана каким-то шумом с улицы. Кэлум и Круки напряглись. Времени на бегство или на какой-нибудь маневр не оставалось. Они распознали источник этого шума – скопище пьяных ублюдков, распевающих футбольные песни и обшаривающих пустынные улицы, ища, на ком можно сорвать свою злость.
