«Это все кислота, – подумал Круки. – Все эта долбаная кислота».
Кэлум и Круки переглянулись поверх безвольно болтавшейся головы Бобби.
– Вроде того, – наконец ответил Круки слабым голосом.
– Вы тут никакого беспорядка не видели? Ну, там, несколько психов, бьющих витрины:
– Не, ничего мы не видели, – сказала Мишель.
– Да, дружок ваш совсем трубился, – сказал полисмен, подозрительно разглядывая Бобби. – Я бы на вашем месте отвел его домой.
Покачав пару раз своей головой-обрубком, коп презрительно фыркнул и наконец уехал.
– Мать твою так: нам кранты, приятель! Полные кранты! – простонал Кэлум.
– А это дело, – сказал Круки, – что легавый сказал.
– А? – переспросила Мишель.
Кэлум недоверчиво уставился на Круки.
– Ты послушай: если нас притормозят с его телом, то мы точно сядем. Но если мы отнесем Бобби к нему домой:
– Блин, – Кэлум покачал головой. – Лучше уж его прямо здесь бросить.
– Нет, что ты! – сказал Круки. – Сразу расследование начнется, понял?
– Плохо я соображаю, – простонал Кэлум. – Чертова кислота:
– На кислоте сидят только психи, – отрезала Гиллиан, жуя резинку.
Круки стал смотреть, как одна сторона её лица вздувается и трясется при каждом жевке.
– Я знаю, что нужно сделать. Отвезем его в больницу. Несчастный случай. Скажем, что нашли труп на улице, – внезапно оживившись, предложил Кэлум.
– Нет, они все узнают: время смерти: – возразил Круки.
– Время смерти: – зловещим эхом отозвался Кэлум. – Да я этого мудела даже не знал. Я в смысле – было дело, дружили в лохматом году, но потом разошлись, понял? Первый раз за долгие годы на него напоролся, понял? А он, оказалось, джанки, понял?
Гиллиан приподняла голову Бобби. Кожа была серого цвета, глаза закрыты. Гиллиан оттянула веки пальцами.
– Тьфу: какая гадость: – плевалась Мишель.
– Заткнись на хер! – взвился Кэлум.
– Мертв, как кусок дерьма, – торжественно объявила Гиллиан, закрывая Бобби глаза.
Затем она вытащила компакт-пудру из сумочки и принялась гримировать Бобби лицо.
– Чтобы на мертвяка не так походил, – объяснила она. – Если нас снова тормознут.
– Умница, – одобрил Круки.
Кэлум посмотрел на темно-синее небо, на мертвые, уснувшие окна домов. Горящие фонари только подчеркивали безжизненность призрачного города вокруг. Впрочем, дальше по курсу ярко горела освещенная витрина. Это было заведение, где круглосуточно торговали кебабами.
– Я есть хочу, – заявил Круки.
– Ага, – сказала Мишель. – Я тоже.
Они усадили Бобби на скамейку под деревом у входа в городской сквер.
