– На востоке море! – Тут же воскликнула Муся и быстро перевела это Марку.
– Да, – сказал он, – море. Не знаю, есть ли там выход из катакомб. Правда, Нерубайское… но оно в другую сторону, наверно. Я вообще не думал, что под Черноморкой могут быть катакомбы.
– А если свернём налево, – быстро спросил Моня.
– Туда дальше город, там сложно будет разобраться, у нас карты нет. Но, может, попадём в людные места, к спелеологам, например.
– Вообще, – сказала Муся, – куда бы мы не пошли, а заблудимся по любому. Так что, наверное, и разницы нет.
В этот момент Моня как раз окончил переводить Валере всё то, о чём они говорили, и сам Валера заявил, что полностью согласен с Мусей, что в катакомбах им не разобраться никак и поэтому лучший выход из положения – просто идти. Куда идти?
Это уж Валера не знал. Да и никто не знал. Так что пошли налево, как изначально и предлагал Марк. Дальше, когда встречались развилки, то выбирали самую левую, а если попадали на завал или тупик – то возвращались назад и продвигались другой дорогой.
Погони, воде, не было. Это немного ободряло. Но – немного. В конце концов, где-то там, над землёй, была уже глубокая ночь; всем четверым ужасно хотелось спать, особенно устал Марк – он уже не раз спотыкался, и Муся сказала Моне, что хорошо бы устроиться где-то «на ночлег».
Для этого отлично подошла одна из «партизанских» стоянок. Так её в уме назвал Моня. Квадратное помещение с нишами в стене, присыпанными соломкой – гнилой, конечно.
Кто бы мог подумать, что ребятам придётся идти по стопам храбрых партизан? Те, правда, воевали с врагом явным, да и знали все эти катакомбы, как свои пять пальцев…
– Хоть бы карту оставили нам, – простонал Моня, уваливаясь в одну из ниш.
Муся пожала плечами.
– Даже если бы и оставили, всё равно света нету. Да и воздуха. Тоже.
Дышать было трудно. Обнадёживало, разве что, то, что и партизаны, когда-то, находились тут не в лучших условиях. «А значит, и у нас есть шанс, – грустно подумала Муся, – хоть маленький, но есть».
После этого они с Моней притихли. Наступил черёд Валеры.
Во-первых, это был человек, который не переносит бездеятельности. Пускай, и в два часа ночи, и в три, и даже под землёй. Во-вторых, это был человек, который не любит действовать в одиночку. Поэтому, в предприятие тут же был вовлечён Марк, к большому неудовольствию Муси, но – сил бороться за свободу брата она уже не имела, поэтому лежала в своей нише спокойно. Наверное, больше часа они с Моней наблюдали за мельтешением двух фигур в темноте. Туда-сюда. Туда-сюда, туда-сюда.
