– А ты разговор не переводи, – сказала Муся, и, поняв, что сейчас похожа на «вредную старшую сестру», сразу смягчилась:
– Не обижайся, Монь. Хочешь, с тобой пойду завтра?
– Да ладно. Сам справлюсь. Это для меня будет, как задание.
– Ну вот и хорошо! А всё-таки, чего ты вдруг за тем стариком побежал, а?
– И что он тебе сказал? – Прибавил Марк.
– Да ничего, – пожал Моня плечами, – раз – и исчез! А сказать – ничего не сказал. Хотя видел, что я за ним бегу. В общем, утт. Сто процентов. Когда там у нас среда?
– Завтра понедельник, – сказала Муся. – Так чего ты за ним побежал?
– Он мне время точь-в- точь сообщил. А на часы не смотрел. Ну как?
– Но ведь и ты не смотрел, – отозвался Марк. – Значит, и проверить не мог, правду он тебе сказал или нет.
– Я…не смотрел? – удивился Моня. – Что, реально? Ну, тогда я ничего не понимаю. Значит, утт решил меня вывести на эмоцию и…
– Скорее на улицу, – вздохнула Муся, – может, оставим это всё разбирать Улли и Джону, а сами будем заниматься тем, что было поручено именно нам?
– Вот мы и занимаемся! – Возмутился Моня, но вдруг и ему, и Мусе захотелось тишины. Такое с ними случалось – внезапно и обычно тогда, когда отворачивался Марк. А Марк отворачивался, когда больше не имел сил следить за эмоциями и ртами. Тогда он ложился на кровать и прикрывал глаза. Спал или думал – об этом ни брат, ни сестра не знали.
– Ладно, – вздохнула Муся, – завтра, значит, утром – на Дерибассовскую13, а вечером – ты на дискотеку. – И они с Моней разошлись по своим уголкам, каждый принялся заниматься чем-то интересным, каникулярным.
Мы все такие разные
Но жизнь, как говорится, вносит свои коррективы. Вечером того же знаменательного дня к ребятам снова заявился Васька и объявил вдруг, ни с того, ни с сего, что ездить они больше никуда без него не будут, потому что так, якобы, «сказал папа». На все возражения со стороны Муси и Мони, – Марк в это время соблюдал благоразумное молчание, – Васька отвечал, что старшим, дескать, виднее. А если кто ему не верит, то, пожалуйста, папа всегда открыт к диалогу и можно навестить его кабинет хоть сейчас. На это Моня раскричался и расплевался, и вздумал, было, начать драку. Но тут вовремя подоспела Муся и, уведя Васю в коридор, попыталась всё разрешить мирным путём. Попытка эта завершилась тем, что Васька вышел из себя и убежал в свою комнату, хлопнув дверью так, что на всём этаже задрожали окна и двери. Муся, в свою очередь, тоже хлопнула – табуреткой об пол, последняя развалилась на половинки, а в полу осталась дыра. На шум, конечно, сбежался весь дом, после чего Мусю привселюдно отругал папа, назвал её, а заодно и двух её «братцев» – «разрушителями» и «варварами», а под конец объявил, что, теперь-то, их с мамой терпение лопнуло, и тройняшки непременно должны быть наказаны, т.е., всю неделю – из дома ни ногой, и – «никаких фокусов», в том числе шума, крика, игры на варгане и флейте, футбола и прочих «глупостей».
