– Еще что? – озабоченно простонал он. Барни собирался отбыть на длительный уик-энд в свой валлийский коттедж и расчистить место для почти безвыездного месячного пребывания там всей семьи. – Алло…
– Старик! – чуть ли не издевательски воззвал Брюс.
– Брюс! – расхохотался Барни, мгновенно развеселившись при звуке приятельского голоса. – Чертяка! Как ты там с янки ладишь?
Стерджесс выдал пару-тройку расхожих пошлостей. До чего приятно снова услышать Барни. Тон его чуть, но разве что чуть захолодел, когда речь зашла о жене Филиппе и мальчиках. Он не поддерживает с ней отношений. Мальчики хорошо устроены, где-то там на Лонг-Айленде, но Филиппа терпеть не может Америку. Рейды по торговым залам Блумингсдейла и Мейси не смогли смягчить зарождающегося в ее сердце разочарования. Зато Стерджесс обожал Нью-Йорк. Обожал свое инкогнито человека, который пока не познакомился со всеми теми, с кем должен был. Ему нравились ночные клубы. Он вспомнил мальчика, которого поимел прошлой ночью в туалете восхитительно похабного заведения в Ист-Виллидж…
– Ты позвонил в самое неудобное время, старина, – извинился Барни. – Я как раз собираюсь оттянуться на природе до понедельника.
То же самое, расплылся Стерджесс, почесывая промежность и озирая из окна офиса небоскребный горизонт Манхэттена, собираюсь сделать и я.
– Роскошная перспектива, – сказал он.
«Роскошная перспектива», – подумал он. Но в глубине души его что-то смущало. Чужие уродства и фиксация на мальчиках: контролируй себя. Так недолго и разрушить все, чего таким потом добивался. Полезно было поболтать с Барни. Слава богу, что на свете есть Барни.
Мы видимся с Самантой чаще и чаще. Главное дело, я ее не трогаю. Хорошо б достичь того уровня, на каком я сравняюсь с ней. Точно меня колышет, что у нее нет рук. Когда мы вместе, мы попросту разговариваем, но штука в том, что меня не устраивает, о чем. Она твердит о своих руках и о хмырях, которые продавали фигню, лишившую ее этих самых рук. Меня все это достало: я просто хочу смотреть на нее.
Проблема в том, что я мало что могу с этим поделать, потому что меня на самом-то деле ничто не волнует, кроме как быть с ней.
– Ты глядишь на меня и хочешь со мной спать. Ты хочешь меня трахнуть, – говорит она. Подобные вещи она высказывает попросту, с бухты-барахты.
– Ну и что, если я тебя трахну? Это законом запрещено, что ли? Нет такого закона, чтоб нельзя было хотеть кого-нибудь, – говорю ей. Тут я слегка струхнул: дело-то ведь у меня дома и она не иначе как лазила в холодильник. Надеюсь, не обнаружила ни дыню, ни крем. Слава яйцам, я успел снять Опал с холодильника.
