– Ксюша, это что за дела? – услышала я голос. В калитке показался невысокий мужчина с лысиной.
– Дядя Саша, это Винсик, мой самый лучший друг! Он меня нашел! – радостно воскликнула Ксения, – помните, вы разрешили его отвезти в детский дом, где я договорилась, что за ним будут смотреть. А он убежал и меня все равно нашел!
Мужчина напряженно посмотрел по сторонам.
– Как он мог тебя найти? Заходи быстро!
– Дядя Саша, я без него не пойду! – воскликнула Ксения, – он мой самый лучший друг. Он меня сам нашел, вы же мне рассказывали, какая у вас в детстве была умная собака, мой Винсик тоже умница! Пожалуйста, разрешите его взять! Я со Львом Семеновичем сама поговорю, когда он приедет.
– Хорошо, только заходи быстро и не кричи, – раздраженно сказал мужчина, снова огляделся и щелкнул брелоком в сторону открытых ворот паркинга.
Ксения увлекла оглядывающегося Рыжика на участок, мужчина шагнул следом. Калитка закрылась. Ворота паркинга тоже почти опустились вниз, и вдруг я, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, бросилась на землю перед опускающимися воротами и прокатилась внутрь.
Запахло бензином. Я огляделась. В темноте можно было различить дверь. Я осторожно прошла к ней, открыла и оказалась в просторной прихожей, за которой виднелся большой холл дома. Услышав звук шагов, я вжалась в угол за висящей на вешалке одеждой. К двери кто-то прошел, прозвенел связкой ключей, дверь закрыли на замок. Назад у меня пути не было.
– Лев Семенович нам головы оторвет, – услышала я недовольный мужской голос почти рядом с собой, и меня с ног до головы прошиб пот.
– Не оторвет, дядя Саша, честно, – ответила Ксения, – смотрите, какой он милый!
Мужчина прошел в холл, ворча, а я выдохнула. Голоса удалялись куда-то вглубь дома, зато с улицы я услышала звук подъезжающей машины.
Я выбралась из своего укрытия и осторожно прошла в просторное помещение. Обстановка впечатляла: вокруг была расставлена антикварная мебель, на стенах висели картины в позолоченных рамах. Но спрятаться здесь было решительно негде.
– Он все ест, представляете, даже макароны – услышала я восторженный голос Ксении где-то слева и поняла, что там находится кухня. Тут я послышался звук поднимающихся ворот паркинга.
– Вот сейчас нам эти макароны на уши накрутят, – проворчал дядя Саша, и я поняла, что он идет в холл.
Справа была широкая лестница, ведущая наверх. Я поспешно стянула с ног кроссовки, и, оглядываясь на кухню, побежала наверх. На втором этаже виднелась открытая дверь. Предварительно заглянув за нее, я подумала, что здесь, скорее всего, обитает Ксения. Я забежала и оглянулась. Здесь стояли кровать, туалетный столик и шкаф. Возле окна расположился мольберт. На мольберте я увидела картину: дворик в центре Петербурга. Немного обрушенные стены, арка, в арке виднеется еще один такой же дом. Я сразу узнала место, где недавно встретила Ксению, когда возвращалась из кафе. Сама картина была какой-то мрачноватой: было видно, что изображен конец светового дня, сумерки. Но надо было признаться, что что-то было в этом виде завораживающее.
