Я заказала сок и снова вспомнила недавнюю картину. Мальчик, который оказался девочкой, сам сел в машину. Добровольно. Его, то есть ее никто туда не затаскивал.
От сока мне сделалось еще холоднее, еще больше захотелось домой.
Я все-таки нашла нужную мне остановку и почти с комфортом доехала до дома, усевшись на сидение над печкой.
Дома я закрутила свои некогда роскошные волосы в тугой пучок на макушке и около тридцати минут с наслаждением отогревалась в ванной, попутно смывая с себя остатки растекшегося под дождем мейк-апа. Мысли путались, в голове был полнейший беспорядок, и мне захотелось вообще забыть о своем расследовании.
Я высушилась, а потом взялась помогать папе клеить обои в прихожей, слушая, как он мурлычет под нос какую-то веселую песенку. Затем помыла полы, осмотрела результаты нашей деятельности и осталась очень довольна.
«Хоть в чем-то есть смысл моего существования», – уверила я себя и пошла спать.
Следующий день я продолжала игнорировать рвавшиеся мысли о расследовании и о Ксении, пока не заехала в больницу отдать маме забытый ею контейнер с обедом.
В этот день похолодало, даже немного подморозило. Я шла от здания больницы к остановке и вдруг увидела рыжую собаку, которую когда-то прикормила Ксения. Собака переминалась с лапы на лапу: было видно, что она замерзла.
Я подошла и присела на корточки.
– Пойдешь со мной? – спросила я.
Собака неуверенно мотнула головой.
– Не хочешь?.. Ждешь ее?
Собака вновь мотнула головой, но как будто уже утвердительно.
– Слушай… скоро зима… а я не знаю, найдется ли вообще твоя Ксюша.
Собака, услышав это имя, тихо заскулила.
– Понимаешь, я ее ищу, как могу, – доверительно стала я рассказывать псу, – у меня даже в кармане есть ее кисточка.
Я достала из кармана куртки кисть, вытащила из пакета и показала собаке. Та понюхала, завиляла хвостом и снова заскулила.
– Пойдешь со мной? – снова спросила я и направилась к выходу.
Обернувшись, я увидела, что пес неуверенно следует за мной, и обрадовалась.
– Только на автобус нас могут не пустить, так что пойдем пешком.
Собака согласилась.
По дороге я зашла в магазин, купила шампунь для собак, корм, ошейник и поводок.
– Я буду звать тебя Рыжиком, если ты не против, – сообщила я собаке, когда мы подходили к дому.
До прихода папы с работы я поспешила помыть Рыжика, расчесать и накормить, чтобы он выглядел максимально благонадежным в глазах домашних.
Постелив ему в прихожей три слоя утеплителя, я сообщила, что теперь здесь будет его место. Рыжик смиренно согласился.
