Сомнений у меня не осталось: на кладбище я видела могилу того, чьей кисточкой рисовала свои картины Ксения. Только этому Борису был двадцать один год. Ксении – шестнадцать. Он был студентом художественного вуза, она жила в детском доме. У него родным городом на страничке был обозначен Тихвин. Где могли пересечься этот Борис и Ксения?..
Ксения жила то в детском доме, то в больнице. Даже если этот Борис лежал в больнице, то это была «взрослая больница», он же был совершеннолетним. И с чего бы он мог отдать свою кисть Ксении?..
Может ли быть связана смерть Бориса с исчезновением Ксении? Он умер четыре месяца назад, она пропала полторы недели назад…
Когда поезд прибыл на станцию, у меня кружилась голова от предположений и версий. Выйдя на перрон и вдохнув свежего воздуха, я сразу почувствовала себя лучше. Захотелось выкинуть из головы чужие проблемы, исчезновения и смерти.
У здания вокзала стояла машина папы, а он сам, прислонившись к капоту, ел эскимо. Увидев меня, он помахал рукой, а я, как в детстве бросилась к нему и обняла, как будто мы не виделись целую вечность.
– Майя, подожди, – смеялся папа, – я сейчас тебя мороженым измажу.
Я отстранилась, тоже смеясь, и села в машину поедать свою порцию любимого лакомства.
Папа вел машину, а я любовалась им и думала, что вообще-то я обязана Лерке до конца своей жизни. Именно она потянула меня в лагерь на Черном море в августе, и благодаря этой поездке я нашла своего папу. А если капнуть еще глубже, то с помощью моей подруги я узнала о том, что скрывает моя кукла Лиза, доставшаяся мне от прабабушки. Ниточка за ниточкой, и получилось так, что в июле у меня появилась цель заработать деньги, и в итоге я узнала, что случилось с моими родителями, и смогла вернуть маму.
Лерка была в моей жизни катализатором каких-то невероятных событий. Мне стало стыдно за то, что я испытывала к подруге раздражение.
«Пусть хоть замуж выходит за Андрея, я буду только рада», – решила я.
Я снова посмотрела на папу: тонкие ноябрьские солнечные лучи освещали его лицо, проникая в каждую складку его шрамов. Он отрастил бороду, которая частично скрыла последствия его травм на лице. Лоб покрывала густая челка. В магазине он не снимал солнечные очки, чтобы лишний раз не пугать окружающих самым глубоким шрамом возле глаза. И все равно на него оборачивались прохожие, заинтересованные таким загадочным видом. Папа к этому привык, да и мы постепенно перестали обращать на это внимание.
