– Хорошо, я согласна, – улыбалась я.
– А как Леха, не знаешь?
Я покачала головой. Стыдно было признаться, но о Лехе я не вспомнила ни разу за эти дни.
Болтовня Лерки немного отвлекала от моих мыслей о маме. Я стала ее расспрашивать в подробностях о поездке, смотреть фото на телефоне.
Домой я вернулась поздно вечером и сразу увидела брата.
– Я все знаю, – тихо сказал мне Димка, проходя мимо. И приложил палец к губам, кивнув на бабушку. Я улыбнулась.
Потом мы с братом сидели в саду и молча смотрели на качающиеся ветви деревьев. Мне казалось таким странным, что две недели назад я могла уехать отсюда из-за каких-то мифических сокровищ, которых наверняка и нет давно. А может, и не было.
Но, с другой стороны, если бы я не поехала зарабатывать на путешествие в Севастополь, я бы могла никогда не узнать, что случилось с моими родителями. И никогда не найти маму. Никогда не познакомиться с Деном. Снова кукла Лиза сделала свое дело, снова вмешались старые тайны прошлых лет…
«Ден… что с ним? – думала я, засыпая, – увижу ли его еще когда-нибудь? Обязательно расскажу о нем маме».
С этими мыслями я, улыбаясь, заснула.
В аэропорту было шумно. Но все звуки вмиг будто выключились для меня, как только я увидела маму.
Она подошла, молча обняла меня, и мы так стояли несколько минут. Потом прибежал Димка и присоединился к нашим объятиям. Сцена была обычной для аэропорта, здесь все время люди друг друга встречали или провожали. Необычным было то, что у мамы совсем не было багажа, даже маленькой сумки. И вид у нее был, конечно, непривычный: длинная юбка до пола, бежевая рубашка в каком-то старорусском стиле, седые волосы были заплетены в косу.
– Нас ждет такси, – сказа Димка, – пойдемте.
Мы шли вчетвером: я, мама, Дима и Лера. Я держала маму за руку.
Когда-то, когда я была совсем маленькая, я любила ходить с мамой за руку. Так мне было надежнее и спокойнее в большом неизведанном мире. Потом, лет в девять, я стала этого стесняться: выдергивала свою руку, когда мама ее брала в свою. Ведь я уже была большая. Сейчас это было какое-то новое чувство. Я понимала, что это не она меня ведет, а я ее. Когда кто-то из прохожих оборачивался на странный мамин облик, я сжимала ее руку еще крепче, стремясь защитить ее от этого ненадежного мира.
Дома нас ждала бабушка с кастрюлей борща и блинами. Я знала, что бабушке готовка далась нелегко: последнюю неделю она жила практически на лекарствах. Ей снова пришлось окунуться в события годовой давности, когда пропал ее сын. Наверное, у нее снова появилась надежда: а вдруг и он жив?..
