Мне хотелось остаться с дедом, я переживала за его самочувствие, но он бы все равно не разрешил.
Мы пришли в чистый белоснежный номер с двумя кроватями. Окно выходило на берег озера. Я подумала, что ужасно соскучилась по этим местам, по берегу с шелковым песком. Вот бы снова приехать сюда с мамой…
Я одернула себя и приказала не думать об этом раньше времени, чтобы потом не было слишком больно, если все же мамы не окажется в живых.
Мы включили телевизор, попили чаю. В шкафчике под телевизором нашли сухофрукты и орешки. Я устроилась на мягкой кровати и завернулась в одеяло, пахнущее свежестью.
Ирину Марковну сидела в кресле с чашкой чая, уставившись в одну точку.
– Ирина Марковна, все кончилось, он больше не придет. Он же убежал.
Ирина Марковна кивнула, обхватив себя руками.
– Да, теперь у них один выход, думаю, они это поняли. Этот, который меня схватил – просто гопник, ему дали приказ каждый день перерезать телефонный провод и хватать ноут, если ты приедешь, он и сделал, что мог. Теперь все.
Ирина Марковна вздохнула и тоже легла на кровать.
– Скажите, – решилась я задать вопрос, который меня мучил. – А кто-нибудь еще в офисе догадывался о делах Верхова?
– Думаю, да, – после недолгого молчания произнесла Ирина Марковна, – Ника, моя сотрудница первая заинтересовалась нестыковками в отчетах. Но потом, видимо, испугалась дальше копать.
– Она недавно уволилась, нашла новую работу, – вспомнила я. – А девочки говорили, что им понятно такое решение после того, что случилось с вами. Но никто не рассказывал мне подробности о вашем уходе.
– Это понятно, – произнесла Ирина Марковна. – Выведывать и расследовать было опасно. Да еще после того, как я для всех пропала без вести.
– Как неприятно это все. Люди догадываются о таких преступлениях, но молчат из страха. Причем время от времени проговариваются, но тут же стараются забыть.
– Своя рубашка ближе к телу, – вздохнув, сказала Ирина Марковна. – Все хотят жить. У многих семьи, близкие. Ты ведь сама говорила о подозрениях насчет твоей мамы. Если действительно ее удерживает мать той девочки, то и эту женщину понять можно: она борется за жизнь своего ребенка, как может… давай спать, Майя, – неожиданно ласково сказала Ирина Марковна. Утро вечера мудренее.
