Я вышла, потом увидела, что врачи «скорой» поехали на следующий вызов.
Снова зайдя в приемное отделение, я увидела, что Дена еще не увезли в смотровую. Достав из кармана деньги, я пересчитала. Было шесть тысяч, – то, что мы заработали за эти дни за вычетом процента «хозяину» и наших расходов на жизнь. Две тысячи я положила обратно в свой карман, а четыре – в два кармина джинсов Дена, в каждый по две купюры. В левый карман деньги пролезали плохо. Я поняла, что что-то мешает, и вытащила оттуда деревянную фигурку зайца.
«Нужно оставить какие-то свои контакты, – осенило меня. – Ему теперь нельзя возвращаться на судно. Да и просто в центр города как ему вернуться, с него потребуют возместить деньги за костюм Петра, которого теперь нет. И парик Екатерины все еще на мне…».
Ден ничего не рассказал о том, кто его избил и где его рюкзак, но мне и так это было понятно. Видимо, его засекли еще вчера, когда он узнавал, как можно встретиться с Мариной. Как оказалось, у Артура везде есть свои люди.
«Написать ему адрес деда и бабушки? А если эту записку найдут врачи, подумают, что это адрес Дена, сообщат с областную полицию, а те придут к деду и бабушке, которые знать не знают его?..», – размышляла я.
Мой взгляд упал на деревянного зайца, лежащего на скамейке. Я взяла ручку и бумагу и написала: «Требуются резчики по дереву». Внизу указала адрес фирмы отца моей подруги Леры, который как раз занимался изготовлением резной деревянной мебели и разных построек для загородных домов.
Я успела положить листок в карман Дена за секунду до того, как из-за угла вышли два санитара, взялись за каталку и повезли ее к лифту.
Выйдя из больницы, я перешла дорогу и поняла, что сил идти у меня нет. Возле одного из домов стояла скамейка, рядом росла береза. Я опустилась на эту скамейку, прислонив лоб к белому стволу.
Мимо проходили люди и косо смотрели на меня.
«Наверное, думают, что я какая-нибудь наркоманка, – промелькнуло у меня в голове. – Ну а что еще обо мне можно подумать?..»
Мои глаза равнодушно упали на правый бок платья, запачканного кровью Дена. В том месте была его ладонь, которую, возможно, порезали ножом те, кто на него напал. Мое лицо чесалось от толстого слоя грима. Ноги были запачканы землей и пылью.
«Наверное, парик давно съехал, – вяло подумала я, – да и лицо все в пятнах от слез, перемешанных с пылью и тональным кремом…».
Я закрыла глаза.
– Девушка, вам плохо? – услышала я рядом с собой голос какой-то старушки.
