– Куда прешь, это моя территория! – громко проскрипел чей-то голос.
От неожиданности я оступилась и чуть не упала.
Возле урны стоял… стояла… кто-то неопределенный, завернутый в потрепанную облезлую меховую жилетку на три размера больше. Она или он… оно покопалось в урне, извлекло оттуда три жестяных банки, сунуло в рваный пакет и пошло дальше по проспекту.
Я, почувствовав, что залилась краской, подождала полминуты и все же подошла к урне, вытащив оттуда большой белый пакет.
Завернув в арку, я положила в пакет ноутбук, завязала ручки в два узла и надела пакет на спину, просунув руки в сделанные лямки. «Рюкзак» получился, конечно, не особо симпатичный, но я вздохнула с облегчением, опустила голову вниз и потрясла руками. Спина нещадно болела, руки немели. Несколько часов, проведенные в обнимку с ноутбуком, не прошли даром.
Когда я вышла на Невский проспект, уже вовсю светило солнце, обещая очередной жаркий июльский день. Ночные толпы туристов с рюкзаками сменились толпами офисных работников, спешащих на работу.
Дойдя до метро, я встала за толпой школьников, видимо, приехавших на каникулы в Петербург. Дети галдели, кричали, показывали друг другу фото на телефонах. Я стала ждать. Тетя Марина приезжала на работу раньше всех. Уличные часы показывали восемь утра. Мы обычно выходили из метро в восемь пятнадцать.
Я простояла около тридцати минут, все время перемещаясь туда, где замечала скопление людей, но тетю Марину так и не увидела.
«Все понятно, – резюмировала я, – Верхов сдержал свое обещание».
Есть еще девушки с работы. Но возле офиса появляться нельзя. Я вспомнила, что Виола перед работой заходит в кафе на Малой Садовой и покупает кофе. На работу она всегда опаздывает, приходит почти к десяти, нисколько этого не стесняясь.
Дойдя до Малой Садовой и устроившись на пороге одного из магазинов, я прижалась спиной к двери и поджала ноги.
«Сбоку меня не должно быть видно», – удовлетворенно подумала я.
Я с завистью смотрела на детей, прижимающих ладони к фонтану в виде каменного шара. Хотелось подойти и обнять целиком этот шар с живительной влагой.
«Нельзя, – строго приказала я себе. – Сиди и жди».
Так я просидела около сорока минут, пока не увидела Виолу. Она была, как всегда, прекрасна: короткое белое платье-футляр, туфли на высоких каблуках цвета индиго. Единственное, что выбивалось из образа деловой женщины – ярко-синие волосы. Но они сегодня были уложены на макушке в аккуратный пучок и повязаны белой лентой.
