– Ну, Витюша, – сказал я ему, – давай, я тебя послушаю.
Обычно осмотр парню нравился, он добросовестно раздевался и шумно дышал. Но тут почему-то начал играть – спрятался с головой под своё одеяло и хитро поблескивал глазом через тонкую щёлку.
– Витя, не балуйся, – строго промолвил я. Но это не помогло. Дурачок на минуту высунулся, громко хихикнул – и спрятался снова.
– Ну, хватит, хватит… – попытался я урезонить великовозрастное дитя. Но тщетно! Мы ведь были друзьями, а с другом можно и поиграть…
И тут к постели подошла Витюшина мама и сказала очень серьёзно:
– Витя, не балуйся! Смотри, уже поздно, вечер. Когда же доктор будет свою бутылку пить?
Очевидно, питие из бутылки было на Витин взгляд столь серьёзным и ответственным ритуалом, что он сразу же дал себя осмотреть.
А когда меня провожали, что-то уважительно промычал и сделал рукою жест, поднося ко рту воображаемый стакан. В ответ я кивнул, чем вызвал восторженную улыбку.
С тех пор я заметил, что мой авторитет в глазах бедного Вити очень возрос.
Поздно вечером в приёмное отделение привезли девушку лет пятнадцати. Она лежала на носилках, не подавая признаков жизни и пуская слюни из напомаженных губ. Вокруг суетились мама и папа. К ним сразу же подключились медсёстры и врач. Дело было серьёзное – девушка отравилась от несчастной любви. Наелась таблеток.
– Что она приняла? – спросил врач у родителей. Ведь чтобы лечить, желательно знать, от чего.
– Мы не знаем!
– Ну, упаковки-то сохранились?
– Нет, она их куда-то спрятала!
Над бесчувственным телом склонилось полдюжины человек.
– Маша, ты слышишь нас? Что ты пила? Какие лекарства?
Пациентка безмолвствовала. Мама рыдала возле носилок, папа сосал любезно предложенный валидол. Врач между тем бегло её осмотрел – и не нашёл никакой патологии.
– Промываем желудок – и быстро под капельницу! – скомандовал он.
Это возымело эффект, пострадавшая открыла глаза.
– Какие лекарства ты приняла? – строго спросил её врач.
Глаза снова томно закрылись, и девушка тихо прошелестела:
– Олететрин… Двенадцать таблеток…
Мама и папа сразу не поняли, отчего и врач, и медсёстры попадали на кушетки от смеха. Возможно, даже обиделись. Но им объяснили, что олететрин – это антибиотик, и он выпускался тогда в такой дозировке, что разовая доза для взрослого человека составляла не мене четырёх таблеток.
Домой отравленная пошла своим ходом. Обошлось без промывания и системы. Но, полагаю, ремня ей было не миновать.
