– Что… б-беспокоит? – спросил я, уже понимая, что мой пациент, скорее всего, ненормальный и его надо чем-то отвлечь от ножей.
– Ничего.
– Давайте давленье измерим…
Теперь хотя бы его рука несколько отдалилась от страшного арсенала. Накачав и спустив манжетку тонометра, я быстро сказал:
– Ложитесь теперь на кровать, я вас послушаю и живот посмотрю. Раздевайтесь.
К счастью, больной послушался. Сняв рубашку, он улёгся в постель. Я, почувствовав себя поуверенней, присел рядом, повозил по огромной груди стетоскопом, а потом принялся мять живот. При этом я очень коварно расстегнул пациенту брюки и спустил их ему до колена, надеясь, что это поможет мне добежать до двери гораздо раньше его.
Наконец можно было ретироваться. Я резко встал, коротко попрощался и по возможности медленно, чтобы не вызвать раздраженья больного, кинулся к выходу. Мой расчёт оправдался – когда я откинул последний крючок, хозяин, судя по скрипу пружин, едва поднялся с кровати.
Я выскочил прочь словно мячик, который хорошо наподдал ногой футболист. И сразу же за моей спиной застучали засовы.
– Он что, психбольной?! – спросил я у женщины, которая с побелевшим лицом ждала меня во дворе.
– Да-а…
– Что же вы не сказали?!
– Я думала, что вы знаете…
– Откуда?! В журнале вызовов ничего написано не было. Что же вы регистратору не сказали?
– Так вызывала не я. Это психиатр вас прислал, нужна консультация терапевта. Он его в стационар оформляет…
Я был безмерно рад, что от меня ничего не отрезали, но к психиатру всё-таки подошёл и претензию предъявил.
– А что? – удивился тот. – Он же тихий, спокойный. Так, заурядное обострение…
В оформлении обложки использована фотография из личного архива автора, в качестве иллюстраций – рисунки автора в собственной компьютерной обработке.