Ко мне подошёл Дмитрий Львович и, помолчав, негромко сказал:
– Думаю, это случилось именно здесь… Именно эту вершину мы видели на мониторе перед тем, как на нём пропала картинка. Боюсь, этих людей нам уже не видать. Они – там, – он указал пальцем себе под ноги, – и как их оттуда достать – я даже не представляю. Конечно, это очень досадно, что пропавших сотрудников мы не нашли. Но, хотя бы, теперь знаем, куда соваться не следует. Спасибо вашей команде за помощь. Ну, всё, пора назад. Солнце уже близится к закату, скоро настанет тьма непроглядная.
Назад гнали на марсомобиле в полном молчании. Когда мы уже подъезжали к станции, я оглянулся, и увидел над той сопкой с сейдом непонятное свечение… Опять открылся портал?
На ночлег мы расположились в подсобных и производственных помещениях станции. Меня положили спать в медпункте на кушетке (лекарь же, биолог!). Набравшись с избытком самых разных впечатлений за время поездки к сопке, я очень долго не мог уснуть. Впрочем, мешал и доносящийся снизу непонятный гул, о котором нам говорил Дмитрий Львович. Пусть он был и едва различимый, но, тем не менее, очень уж навязчивый и раздражающий. Этот звук не давал погрузиться в сон, как бы я ни силился мысленно считать овец. Ну, именно этот же способ ещё с давних времён советовали психологи?
Я долго лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел через стеклянный купол ангара на свет виднеющихся в марсинаском небе звёзд. Звёзды на Марсе – крупные, яркие… При этом, я почему-то я не смог найти ни одного знакомого созвездия. Да, здесь всё чужое – чужая планета, чужие звёзды, чужой мир… Отчего-то вдруг вспомнилось, что я давно уже не заезжал к своим родителям. Вспомнился последний перед отлётом разговор с Наташей. Я с ней созвонился, когда нам уже дали команду готовиться к отправке на Марс. Наташу это известие почему-то очень встревожило. Она сказала, что у неё с утра были какие-то не очень хорошие предчувствия.
– …Денис, береги себя – я очень тебя прошу! Удачи тебе… – прерывисто вздохнув, пожелала она.
…Когда же я, наконец-то, провалился в беспокойный зыбкий сон, то увидел не Наташу, не родителей… Мне почему-то привиделось во сне, будто я нахожусь в театре, и смотрю пьесу Генрика Ибсена «Пер Гюнт». Во время учёбы в универе, время от времени, нас водили всей группой в театр. Смотрели мы и этот оперный спектакль. Когда в моём сне солистка на сцене стала исполнять чистую, как горный ручей, «Песнь Сольвейг» Эдварда Грига, меня словно кто-то толкнул под бок. Я поднялся с кушетки, и снова стал размышлять о пропавших без вести.
