В-четвёртых, я у мамы и папы единственный ребёнок. Первенец. Либо один из них передал мне бессмертие, но его магия так и не пробудилась, и это объясняет тот факт, что Злата считает их обоих простыми смертными, либо я действительно приёмная. Вопрос в том, насколько это важно в сложившихся обстоятельствах, и не подкинули ли мне эту информацию специально для того, чтобы отвлечь от других мыслей.
В-пятых…
– Не знаю, почему Яська не сказала тебе всей правды, – прервала мои размышления Марта, выключая чайник, – но подозреваю, что Злата хотела, чтобы это было сказано лично мной. В наказание мне, а то как же без этого-то? И я скажу, да. Просто чтобы ты знала. Раз твоя сила пробудилась, то если ты внезапно вдруг скончаешься, твой дух ненадолго покинет тело, а потом вернётся. А тут у нас есть Порфирий…
Многозначительное молчание, окончившее эту фразу, дополнительных разъяснений не требовало – Порфирий сцапает мою душу раньше, чем она успеет вернуться в тело.
– Марта, за что вы меня так ненавидите?
– Нет, деточка, ненависть тут ни при чём, – погладила она меня по голове.
– А что «при чём»?
– Будущее. Моё, Златы, Стёпки, девочек… Всего этого мира. Он же не просто так создан, милая моя. Разрушишь его ты, а наказание на всех нас ляжет. Суровое наказание…
Марта вдруг выпрямилась, выпучила глаза и пустила слюну. После таких вот «вертикальных» приступов пророческого транса у неё обычно отекали ноги, и старушка становилась особенно несносной, а попытки усадить её были безрезультатны – несгибаемая каменная глыба. Вдобавок потом, приходя в себя, она ещё и падала, поэтому мне пришлось следующие два часа сидеть в кухне и караулить, когда старушка вернётся из астрала – я ж сиделка, чем мне ещё заниматься?
Заодно снова поприкладывала одну информацию к другой в попытках извлечь из новых знаний какую-то пользу и пришла к выводу, что мне абсолютно безразлично, что станет с этим маленьким мирком, когда я из него удеру, прихватив с собой подругу. Близняшек жалко, конечно, но и мне преждевременное переваривание моей души Порфирием как-то не импонирует. И не важно, способен он видеть мой бесплотный дух или так же слеп к нему, как и все остальные – не хочу я находиться здесь дольше необходимого. Марта вряд ли оставит попытки от меня избавиться, а у меня перспектива даже временной кончины вызывает нервный тик. Я же существо разумное, со мной так нельзя.
