– Да, если магия в твоей крови пробудится, – кивнула Злата и улыбнулась, видя, что я медленно начинаю закипать. – Только не надо предъявлять мне претензии относительно того, что я обманом заставила тебя подписать клятву. У нас обоих не было выбора.
– Был! – взорвалась я и вскочила на ноги. – У всех, кому вы подсовывали эту бумажку, был выбор! Но нет, ваш междусобойчик с демонами куда важнее чьих-то там потребностей и перспектив, не так ли? Плевать на всё и всех, лишь бы отомстить за мамочку и папочку, да?
– Нет, – отозвалась она так спокойно, будто я не скакала перед ней, потрясая кулаками, брызжа слюной и мысленно призывая на голову собеседницы громы и молнии. – Месть здесь ни при чём. Это одна из сплетен, которую я же и придумала.
– А зачем тогда это всё? – продолжала орать я, сверкая глазами и трясясь от злости.
В тот момент я ненавидела эту ведьму так сильно, что сама поражалась этому. Понимала, что нужно успокоиться, но всепоглощающий гнев сметал любые попытки самоконтроля, будто они были не более, чем соринками на пути бушующего урагана.
Не знаю, что такого Злата увидела в этот момент, но она почему-то побледнела и передумала дальше со мной разговаривать. Просто исчезла. Только что сидела здесь и сверлила меня недобрым взглядом своих ненормально-зелёных глаз, а в следующий момент – пшик! – и её нет. Я осталась совершенно одна где-то на лесной полянке внутри ведьминой обители без возможности выйти или хотя бы позвать на помощь.
Бесновалась я ещё очень долго – благо, восстановленных за неделю сил было в достатке. Обвиняла хозяйку этого, будь он неладен, мира во всех мыслимых и немыслимых грехах, сыпала оскорблениями и проклятиями, пинала ногами деревья, ломала ветки, вырывала и расшвыривала мох, кидалась яблоками, а потом упала и разрыдалась так, как не рыдала ещё никогда.
Всего было чересчур – обиды, злости, отчаяния. Словно это была не я, а кто-то другой. Кто-то большой, сильный и неуправляемый. Кто-то, кто гораздо лучше меня понимает последствия совершённой мной ошибки.
Сон без сновидений – именно то, что мне было жизненно необходимо. Ни образов, созданных подсознанием, ни неведомых чудищ с красными глазами, ни демонов… Я не помню, когда заснула. Долго плакала, свернувшись калачиком и жалея себя, а потом открыла глаза и увидела далеко вверху над собой усыпанное звёздами небо. В душе было так пусто, словно я выплакала её всю без остатка. Ничего не осталось – ни обиды, ни ненависти, ни страха, ни жалости к себе. И хорошо, потому что я вдруг осознала, что все свои девятнадцать лет жила не умом, а исключительно эмоциями.
