Лишать детей будущей жизни или уничтожать взрослое сознание? Пока что я лишён даже такого скромного выбора. Успехи в волшебстве радовали ещё меньше достижений в спорте. “Маги развиваются через великие поступки” — говорил учитель. Но как проявить себя, сидя в четырёх стенах? Я много раз считывал мысли домочадцев и вылетал из тела, но ничему новому не научился. Мне срочно требовалась встряска. Заметив, что мои мысли улетели далеко отсюда, Агафья подошла ближе и уселась на стол прямо передо мной.
— Хочешь, я тебе рожу? Двойню, я травки умею смешивать. Одну оболочку тебе, другую мне, на вырост, — девочка поставила ножку на моё плечо. — Секс между магами это нечто особенное, Нова. Без твоих резинок и защит. Знал бы ты, что такое единение разумов на трех уровнях в момент наивысшего наслаждения, ммм…
Текущая оболочка Агафьи не вызывала возбуждения, но кто сказал что должно быть приятно? Мы тут волшебство практикуем, а не тешим свою похоть.
— Я подумаю, — слышал бы нас Павел. — А обязательно выбивать сознание прошлой оболочки? Можно разделить одно тело с жертвой? По очереди там, или договориться.
Девочка легкомысленно болтала босыми ногами в воздухе.
— Обрекая донора на муки? Четыре цикла назад я неудачно вселилась в дочку певички из Венского варьете. Девка оказалась ментально сильнее меня, полностью выбить её из тела не удалось. Первый год она орала не затыкаясь. Потом плакала и пела. Спеть тебе сотню песен на венском?
— Она до сих пор внутри?
— О, нет. Скинула пассажирку при первом же переходе, — Агафья спрыгнула на пол, пританцовывая на носочках. — Тебе жалко их, понимаю. Сама такой была, пока один немецкий философ не научил меня ценить жизнь. Путь волшебства мрачен, и мораль — это первое, от чего придётся отказаться.
Странно, я думал, моя совесть давно ампутирована. Особенно после стольких бессмысленных смертей. Тем не менее, идея губить других ради собственной жизни казалась довольно мерзкой. Однократное переселение я бы ещё стерпел, но менять оболочки придётся как истрепавшуюся одежду. Агафья уже потеряла счёт своим скафандрам. С другой стороны, обладать таким знанием и просто умереть, не решившись попробовать — очень глупый поступок.
От мыслей о паразитизме на чужих жизнях меня отвлек настойчивый стук в дверь. Закрыв глаза, я отследил местоположение домочадцев. Шумела Люн, редкая гостья в этом кабинете. Цои вообще больше походили на незаметные тени, а мать семейства и вовсе растворялась за спинами других. Похоже, случилось что-то серьезное, если она пришла лично. Мне стоило избавиться от колдуньи, женщины терпеть не могли друг друга.
