В этот город на песке. В город наших встреч
Может это холод твой нечаянный
Мне не дал его сберечь. Мне не дал его сберечь
Так легко как перышко
Я лягу на ладонь
Так далеко лететь до донышка
Твоей души на остров белых птиц
Где кончается туман.
Второй выходит на своем этаже. Первый едет дальше. Внезапно лифт начинает трясти. Он останавливается. Песня прерывается… Створки лифта открываются. Первый видит перед собой глухую и серую стену с тонкими тросами. Через нее в кабину лифта входит человек в грязном плаще. Второй непременно бы узнал его. Как то утром возле бетонного штыка он дал ему денег. Человек нажимает кнопку. Двери лифта закрываются. Лифт снова работает.
Человек. – Снова пытаешься, Ералаш?
Первый. – На этот раз у меня все получится. Альпеншток будет жить.
Человек. – То же самое говорили и те, кто был до тебя.
Первый. – Они могли говорить все что угодно.
Человек. – Скромность – отличительная черта всех Громобоевых… Они никак не могут понять.
Первый. – Что понять?
Двери лифта открываются.
Человек. – Тебе выходить.
Первый выходит и смотрит на человека, оставшегося в лифте.
Первый. – Ты не ответил. Что понять?
Человек поднимает вверх бутыль с синими гранулами.
Человек. – Что мы снова встретимся, Ералаш.
Лифт закрывается, слышно как скрипят тросы. Лифт куда-то едет, но куда не понятно. Горят обе стрелочки. Вверх и низ. Песня начинает звучать с того места где ее так незаслуженно прервали.
Проплывает ночь облаком
И уносит легкий дым безнадежных снов
И опять ты не со мной, а около
Я хочу тебя любить. Далекого. Далекого.
Так легко, как перышко
Я лягу на ладонь
Так далеко лететь до донышка
Твоей души на остров белых птиц
Где кончается туман.
КОНЕЦ.
