Полосатому, оказавшемуся в ловушке между шкафом, стеной, тупым братом и обозленной хозяйкой, нельзя было позавидовать. Именно поэтому коту не оставалось ничего, кроме как выйти из себя. Фокс не преминул последовать его примеру. Оба пушистых выпустили когти и встали в боевой готовности: хвосты трубой, шерсть дыбом. Прижав уши и уткнувшись лбами, свирепо взвыли, как заклятые враги.
– Оттстаннь!
– Отвеччайй!
Даша оторопела на миг – видеть, как коты ссорятся, ей еще не доводилось, – потом подскочила к столу, уже не чураясь наступать на журналы, схватила скомканный листок и, бросив быстрый взгляд на закрытую дверь, угрожающе занесла руку с комом над пушистыми.
– Прекратите! – тихо, но сурово потребовала она.
Коты махнули на нее лапами с растопыренными когтями, не особо отвлекаясь от препирательства мордочками и яростного воя.
– Уййдии!
– Гов-ворри!
Дашка отшатнулась.
– А ну прекратили, хватит! – в исступлении прошипела она, топнув ногой.
Пушистые и не глянули, продолжая бодаться и завывать, и девочка бросила в них бумажный комок. Попала полосатому в бок. Тот от удара обезумел окончательно, пустился в бега по комнате: спрыгнул на пол, взлетел на стол, смахнув кепку на середину комнаты. Фокс без промедления устремился вдогонку, но когда вскочил на стол, полосатый брат уже несся по скользким ежедневникам к кровати, цепляя их когтями и раскидывая в стороны.
Даша заметалась по комнате с протянутыми руками, стараясь котов поймать.
– Хватит! Я вам ща…Тупые! Мама внизу! Прекратите!
Матвей, сбив одеяло в сторону, махнул с кровати на комод, с него на пол, потом на стол, едва не влетев в окно, снова на пол… Фокс гнался за упрямым и на бегу вопрошать не забывал:
– Откуд-да узналл… Шито деллал… Зачем-м пошел-л… Говорри!
Полосатый не отмалчивался:
– Нне скажжу! Оттстаннь!
Одеяло с подушкой, будто спасаясь бегством, бросились с кровати, кресло опрокинулось. Увидь ёж творящийся ералаш, точно не захотел бы остаться. Но зверек так утомился, что пробудить его от богатырского сна беготней было непросто.
Даша не останавливалась, так и скакала по комнате, расшвыривая журналы ногами, но поймать питомцев ей не удавалось.
– Достали, тупые животные! Точно отдам вас в лабораторию! И обратно не возьму! На улице жить будете! Травой питаться! – скулила она от собственной беспомощности.
Органайзер стремительно спорхнул на пол, ручки и разноцветные карандаши разлетелись, как стрелы из луков.
«Вроде брат и проглот, а носится, как угорелый», – недоумевал полосатый, сигая на кровать. С постели на комод, потом на пол, на стол, снова на пол…
