– Ты в курсе, что нравишься Кириллу? – завела разговор Маша.
– Разве? Думаю, тебе показалось, – Анна и правда не замечала.
– Он постоянно смотрит на тебя, налюбоваться не может.
– Глупости, Маша.
– Да ты посмотри, как часто он к нам заглядывает? Зовет на вечеринки. Сейчас, думаешь, зачем приходил?
– Маша, он просто пригласил нас послушать его новую песню.
– Да тебя он видеть хочет! Не понимаешь, что ли?
– Вообще-то, он нас двоих пригласил. Он наверняка тебя хочет видеть, а меня за компанию просто позвал.
– Слушай, может, тебе сразу в монахини постричься? Ну что ты у меня такая бесчувственная?
– А на что ты у меня такая… – парировала Анна.
– И какая это я?
Маша встала в позу, руки в боки. Анна поняла, что зря поддалась на провокацию.
– Давай, говори, какая я, ну, – нажимала Маша.
– Свободная… Ты такая легкая в общении и вообще без комплексов. Я так не могу.
– А ты учись. Если я говорю, что ты нравишься парню, то значит – нравишься. Так что быстро встала и пошла за ним.
– Ма-аша-а, я так не могу.
Анна расписалась в своем бессилии.
– Надо, Ань, надо. Нам скоро уже двадцать, не успеем оглянуться, как будет четвертак, и, опачки, мы никому с тобой не нужны.
– Ну это же бред?! Люди и после тридцати под венец идут.
– Не бред, Аня, а жизнь! Играть свадьбу после тридцати могут только мужики, им и после сорока можно, шестидесяти. А нам нужно до двадцати пяти, не позже. У нас, женщин, такая карма. А нам с тобой нужно выйти за немцев, или за французов на крайняк, чтобы свалить в Европу. Лучше студентками.
– Да, планы Наполеона – ничто по сравнению с твоими!
– А ты не смейся, подумай об этом, подруга моя.
– Я вообще замуж не хочу, – сказала Анна и вернулась к открытому учебнику немецкого, не обращая внимания на соседку, собирающуюся на очередное романтическое свидание.
В конце сентября, когда Петербург погружается в привычное для его жителей состояние черно-серой меланхолии, где ночь сменяет вечер, а вечер – ночь, власти города, театры, галереи и прочие заведения высокой и не очень культуры проводят выставки, спектакли, фестивали, концерты и иные развлекательные мероприятия с одной целью – поддержать чувство радости горожан. Кто как не петербуржцы знает, что отсутствие солнца приводит к нехватке витамина D, синтезирующего гормон радости серотонин. Поэтому, помимо пищевых добавок, каждый житель и приезжий потребляет искусство в большом количестве и порой без разбора, главное – получить новые впечатления. Может быть, именно дефицит витамина D побуждал писателей, поэтов и художников создавать главный товар, имеющий непомерный спрос у страдающих авитаминозом, – эмоции, на время спасающие от депрессии и уныния. Несомненно, вся российская культура обязана витамину D, точнее, его нехватке в наших организмах.
