– Мирным жителям, – продолжал Мюрат, – французская армия не причинит никакого вреда, нас не надо бояться. Не будет взята ни малейшая контрибуция. Ни малейшая! Французские власти будут всячески заботиться о москвичах и их безопасности. Сам Бонапарт будет следить за этим. Лично!
– Я вам верю, Ваше Величество, – серьёзно сказал Акинфов
Мюрат посмотрел на него внимательно и произнёс:
– Холодно тут у вас. Как вы тут живёте в таком климате? А в моей родной Гаскони сейчас, наверное, жарко.
В голосе неаполитанского короля послышалась тоска.
– Надеюсь, московские жители не покинули свой город? – спросил Мюрат. – И где главнокомандующий Москвы граф Ростопчин.
– Откуда мне знать, Ваше Величество, я в действующей армии и в Москве давно не был. Граф Ростопчин на своём месте, где ему ещё быть?
– Почему ваш царь Александр не хочет мириться?
– Наверное, потому что война ещё не кончилась. Впрочем, я не знаю, Наполеон это может спросить сам.
– Да, конечно, но, по моему мнению – пора мириться.
– Это не нам с вами решать, Ваше Величество.
– Увы, капитан. Не отобедаете со мной? – неожиданно предложил Мюрат.
– К сожалению, нет, Ваше Величество. Командование ждёт моего возвращения.
– Не смею задерживать, капитан. Ещё раз говорю: французская армия будет заботиться о сохранении Москвы. И передайте самому храброму генералу русской армии моё почтение.
– От самого храброго маршала Франции.
– Merci, capitaine, – улыбнулся Мюрат.
Гаспар Гурго, ординарец Наполеона, поскакал к императору доложить о переговорах Мюрата с русскими. Наполеон утвердил условия перемирия.
В сопровождении всё того же полковника де Вильнёв, Акинфов и трубач отправились назад к арьергарду русской армии.
Проезжая мимо французского авангарда, Акинфов обратил внимание на два полка гусар. На них тёмно-синие доломаны и синие ментики, на киверах султаны чёрные, кивера у одного полка чёрные, у другого голубые.
– Это польские гусары, два полка – десятый и тринадцатый. У тринадцатого голубые кивера. Хотите, подъедим ближе? – сказал де Вильёв, заметив заинтересованность русского гусара польскими.
– Если это возможно, полковник.
– Конечно.
Проехали галопом вдоль фронтов этих полков, провожаемыми недобрыми злыми взглядами. «В двух полках вряд ли тысяча сабель наберётся» – про себя отметил Акинфов.
– Смотрят они на вас враждебно.
– Не удивительно, мы же с ними воюем, полковник.
– Мы с вами тоже, но я на вас так не смотрю.
– У русских застарелая вражда с поляками.
