Мюрат спешился, зашёл за ограду.
– Сир, – доложил он, – сражения у стен Москвы не будет. Я лично видел неоконченные укрепления на Воробьёвых горах и на ещё одной горе, ближе к нам.
– Где армия Кутузова.
– Она не пошла ни на север, ни на юг, как мы предполагали, она двинулась на восток через Москву.
– Очень хорошо, Мюрат, очень хорошо. Значить они получили такой сильный удар под Можайском, что не смогли от него оправиться. Скоро долгожданный отдых и мир на моих условиях с царём Александром. Мир ждёт меня у ворот Москвы, Жоаким.
Мюрат молчал. Он знал, что для Наполеона Москва является какой-то мистической целью. Мюрат смотрел на возбуждённо-радостного императора и думал, что за триумфом просматривается бездна поражения, что царь Александр не заключит мир, даже если этого очень захочет, потому что война идет не с царём русских, а с русским народом, а русский народ сдаваться не хочет. Наполеон уже написал одно письмо там под Смоленском, после сражения у Валутиной Горы и ответа не получил. Армия русских не бежит, а организованно отступает, русские на своей земле и через месяц у Кутузова будет столько же войск, сколько было у него перед сражением у Можайска.
– Ты уверен, дорогой мой Мюрат, что в Москве нас не ждут никакие сюрпризы?
– Не уверен, сир. Кутузов – старый хитрый лис, всё может быть.
– Будь осторожным, Жоаким.
Мюрат, не задерживаясь, помчался вперёд к своему авангарду. Наполеон, наскоро перекусив, в сопровождении эскадрона конных егерей и эскадрона польских улан в коляске покатил к Москве.
В полдень со стороны русских прекратилась стрельба и заиграла труба, призывая к вниманию, и оттуда появились два всадника. Французы тоже прекратили стрелять. Навстречу всадникам выехал полковник конно-егерского полка де Вильнёв. Русские подскакали ближе. Один из них был молодой человек в красном гусарском мундире, лет двадцати. Он приложил руку к виску:
– Штабс-ротмистр лейб-гвардии гусарского полка Фёдор Акинфов с запиской от генерала Милорадовича к неаполитанскому королю.
– Полковник де Вильнёв. Прошу штабс-ротмистр следовать за мной.
Он проводил Акинфова до командира второго кавалерийского корпуса генерала Франсуа Себастьяни.
– Давайте ваше письмо, штабс-ротмистр, я передам Его Величеству.
– Извините, генерал, но генерал Милорадович поручил мне не только вручить лично ему письмо, но и передать кое-что на словах.
Акинфов держался спокойно и уверенно, французский язык его был безупречен.
