Из переулка на улицу вышли две женщины, одна молодая, другая намного старше. Вторая женщина опиралась на руку молодой.
– Мама, ты устала, – сказала молодая. – Мы два часа блуждали улицами города, пока искали Великого Врача. Отдохни. Видишь, Он пока занят.
– Рахиль, я ведь проделала такой путь из Афека. Двенадцать лет я страдаю кровотечением. Нет, я не буду отдыхать. Я не потревожу Великого Врача, я лишь прикоснусь к Его одежде и стану здоровой; я верю в это. Помоги мне, Рахиль.
И обе женщины пошли за толпой и вскоре настигли ее.
Когда до дома Иаира оставалась одна улица, Иисус вдруг обернулся и улыбнулся старой женщине из Афека, которая прикоснулась к Его одежде.
– Дерзай, дочь! – сказал Он ей. – Вера твоя исцелила тебя.
– Господин, – в это время кто-то обратился к Иаиру. Это был его слуга. – Не утруждай Учителя. Я принес плохую весть.
Иаир пошатнулся, но устоял на ногах.
– Что? – хрипло спросил он.
– Дочь твоя… умерла.
Иаир стал совсем белым и как бы в одно мгновение похудел, силы ему изменили. Слуга подхватил его, чтобы он не упал на камни настила.
– Веруй, Иаир, – строго сказал Иисус. – И она спасена будет. Веди, – сказал Он слуге Иаира.
В дом вошли Иисус и Его ученики, Иаир и его слуга.
– Сюда, наверх, – указывал дорогу слуга.
В доме было тихо, слышался из дальней комнаты женский плач и завывания. В конце длинного коридора светлел дверной проем.
– Сюда, сюда, – указывал слуга.
Иисус и пришедшие с Ним вошли наконец в комнату, где на ложе лежала маленькая покойница. У ложа на коленях стояла мать девочки; она прижалась щекой к холодной руке дочери, она не двигалась, она не плакала, она была бледна так же, как ее мертвое дитя, а страшно открытые глаза ее неподвижно глядели в пустоту. Тут же у ложа уже стояли и приглашенные кем-то плакальщицы в черных изодранных одеждах. Они в голос завывали.
– Зачем плакальщицы? – сердился Иаир. – Моя дочь уснула, она не умерла.
– Выйдите все, оставьте Меня одного с нею, – сказал Иисус, посмотрев на девочку.
Плакальщицы тут же прекратили плач и тихо вышли. Слуга увел Иаира. Тогда Петр подошел к матери девочки, чтобы помочь ей подняться и выйти из комнаты. Женщина пошевелилась и тихо сказала:
– Кто смеет смеяться над горем матери?
– Я помогу тебе, жено, – сказал Петр.
– Что? – спросила она. С трудом понимала она происходящее; она с удивлением поглядела на Петра. – Кто ты?
– Надо выйти, – сказал растерявшийся Петр.
Женщина вскрикнула и с громкими рыданиями упала на грудь девочки.
