5 миллионов долларов вбухал, материалы всё привозные, компьютеры там и все дела.
Городским властям пришлось проложить дополнительный асфальт от конечной трамвая, лучшая школа в городе, как никак.
Так теперь на Жолдаки все по тому асфальту ездят, зачем лишние триста метров бензин жечь?.
Вобщем, у маминых курей совсем дачная жизнь пошла – магистраль от ихней улицы чуть не за полкилометра переместилась.
Но дело тем не кончилось. В Москве ещё один крутой есть из конотопских, и тоже из двоечников в банкиры вышел.
Клявик была его кликуха, из загребельского хулиганья.
Дак они, конечно, там с Утюгом, в Москве той, дружбаны.
Ну, короче, он с ним поспорил на ящик водки, что построит в городе школу ещё лучше.
Сейчас уже ведут отделочные работы.
Так там, короче, вообще хоромы. Конечно, что лучше выйдет – 7 миллионов выложил.
А прикинь – за что? За ящик водки. Вот же ж дурогоны!.
* * *
Ещё неделю спустя, под конец отпуска, я сидел в лодке уносимой неслышным течением Сейма вдоль зачарованных берегов, утопающих в летней зелени, а та сливалась со своим отражением в речной глади, вперемешку с белыми пятнами от облаков в небесной сини вокруг жаркого шара солнца, и плоскодонку неспешно кружило и разворачивало то к обрывистому правому, то к пологому левому берегу с деловитыми компашками рыбаков, что прочёсывают сетками мелководье, и с млеющими парами любовников меж кустов ивняка; а ведь только вчера приезжал сюда и я с приятелями, для ночёвки у костра под гитару, а вот уже целая жизнь прошла, и тогда я ещё не видел всей этой красоты, до того некогда было за неотложными желаниями и стремленьями; а теперь спешить больше некуда и нет никаких желаний – полная безмятежность, но окончательному счастью мешает томящее чувство обиды, что так скоро всё промелькнуло и ничего не успел понять и толком разобраться в этой жизни; вот и сейчас наверняка знаю всего лишь одно: как только плоскодонка уткнётся в любой из берегов, возьму в руки весло и начну грести вспять – к далёкому уже повороту, за который уплыл железнодорожный мост над рекою, и там заверну в протоку к лодочной станции, чтобы вернуть лодку владельцу, Вовану Чалому, который хоть и не вышел в крутые, но всё ж обзавёлся толстой золотой цепкой на шею и хрипло горлопанит меж домиками дачного товарищества "Присеймовье", для назидания и примера следующему поколению.
* * *
Ну, а в чём, спрашивается, мораль этой статейки?
