Священник отпел, бригада тети Шуры закопала и крест поставила, в лютый-то мороз…
Поэтому тетя Шура и баба Лида ездили в выгодные рейсы.
Осенью – в Среднюю Азию; и наша комната благоухала дынями, инжиром, виноградом, гранатами, алма-атинскими яблоками.
С Украины баба Лида привозила нежнейшее сало, из Крыма – благовонный мускат, груши Бере, яблоки кальвиль и крымскую диковину – копченого калкана, из Астрахани – рыбу вяленую и такую воблу, какую в Москве и не видывали, арбузы, что были слаще мёда и лучшие в мире помидоры, из Мурманска – зубатку и палтус, истекающий жиром, с Урала – кедровую шишку, из Владивостока – красную икру в трехлитровых банках, из Тулы – рассыпчатую картошку; из Одессы – всё вышеперечисленное.
В нашем доме было два входа, одним жильцы не пользовались, зимой там была холодная, где хранили деревенские припасы Киреевы и мы – дары бабы Лиды под двумя пудовыми висячими замками, открыть которые Александру Ивановичу ничего не стоило, но он этого никогда не делал – своеобразная щепетильность пьяницы и симулянта.
Дыни, правда, держали в диване.
Я не любил сала – так, если только шматок потоньше, но Рифат и Роза, несмотря на свое мусульманское происхождение, и многие мои одноклассники – любили, и, жалея меня, употребляли бутерброды по назначению.
Тетя Шура и баба Лида были не против выпить, по чуть-чуть: четвертинку, максимум – две на пару.
Тетя Шура курила «Север» и была весьма невоздержанна на язык.
Пьяные мореманы и рыбаки в «Полярной звезде», безбилетники, глухонемые продавцы календарей и порнографии, шахтеры Воркуты – все бывшие зеки, амнистированные, завербованные по оргнаборам – это вряд ли можно назвать школой изящных манер.
Пили в поездах отчаянно, поезда были, по сути дела, шалманами на колесах.
После войны вагоны делились на курящие и некурящие: «в аду курящего вагона».
Работа проводника была тяжелой, грязной, но, если подойти с умом – прибыльной.
В провинции, подчас, не было самого необходимого: резинок-подвязок для чулок, иголок для патефона – начнешь перечислять – не остановишься. Знай, что куда нужно везти и бери по-Божески, вот уже и с наваром.
Сватьи, баба Маня и баба Лида, недолюбливали друг друга.
Баба Маня считала бабу Лиду вульгарной (что было, то было), вкушавшей от неправедных доходов (а как же иначе?), крикливой (пока всех пьяных разбудишь: станция Березай, кому надо вылезай – глотку натренируешь), постоянно не к месту поминающей, что сколько стоит (любила баба Лида прихвастнуть своей щедростью).
